"Братья Стругацкие. Волны гасят ветер" - читать интересную книгу автора

а самому отключить все линии связи, заэкранироваться, закрыть глаза и на
сутки хотя бы остаться в полном одиночестве. Чтобы не надо было следить за
своим лицом. Чтобы не надо было думать, какие мои слова прозвучат
естественно, а какие - странно. Чтобы вообще ни о чем не надо было думать,
чтобы в голове возникла зияющая пустота, и тогда в этой пустоте искомое
решение возникнет само собой. Это было что-то вроде галлюцинации - из тех,
что бывают, когда приходится терпеть нудную боль. Я терпел уже более пяти
недель, душевные силы мои были на исходе, но пока еще мне удавалось
владеть своим лицом, управлять своим поведением и задавать вполне уместные
вопросы.
- Ты послал запросы? - спросил я Тойво Глумова.
- Запросы я послал, - ответил он монотонно. - Бюргермайеру в ПО
"Эмбриотехника". Горбацкому. Лично. И Флемингу. На всякий случай. Все - от
вашего имени.
- Хорошо, - сказал я. - Подождем.
Теперь надо было дать ему выговориться. Он должен был увериться, что
самое главное не прошло мимо руководителя. В идеале руководитель сам
должен был вычленить и подчеркнуть это главное, но на это у меня уже
недоставало сил.
- Ты хочешь что-то добавить? - спросил я.
- Да. Хочу. - Он щелчком сбил невидимую пылинку с поверхности стола.
Необычная технология - это не самое главное. Главное - это дисперсия
реакций.
- То есть? - спросил я. (Я еще должен был его подгонять!)
- Вы могли бы обратить внимание на то, что события эти разделили
свидетелей на две неравные группы. Строго говоря, даже на три. Большая
часть свидетелей поддалась безудержной панике. Дьявол в средневековой
деревне. Полная потеря самоконтроля. Люди бежали не просто из Малой Пеши.
Люди бежали с Земли. Теперь вторая группа: зоотехник Анатолий Сергеевич и
художница Зося Лядова, хотя и перепугались вначале, но затем нашли в себе
силы вернуться, причем художница увидела в этих животных даже какое-то
очарование. И наконец - престарелая балерина и мальчик Кир. И еще,
пожалуй, Панкратов, муж Лядовой. Эти вообще не испугались. Даже напротив.
Дисперсия реакций, - повторил он.
Я понимал, чего он от меня ждет. Все выводы лежали на поверхности.
Кто-то произвел в Малой Пеше эксперимент по искусственному отбору,
разделил людей по их реакциям на тех, кто годен и кто не годен к чему-то.
Совершенно так же, как этот кто-то пятнадцать лет назад производил отбор в
подпространственном секторе входа 41/02. И нет вопроса, кто этот кто-то,
владеющий неведомой нам технологией. Тот же самый, кому по какой-то
причине встала поперек дороги фукамизация... Тойво Глумов мог бы и сам все
это мне сформулировать, но, с его точки зрения, это было бы нарушением
служебной этики и принципа "сяо". Делать такие выводы - прерогатива
руководителя и старшего в клане.
Но я не воспользовался своей прерогативой. На это мне тоже уже не
доставало сил.
- Дисперсия, - повторил я. - Убедительно.
Кажется, я все-таки сфальшивил, потому что Тойво поднял свои белые
ресницы и глянул на меня в упор.
- У тебя все? - спросил я сейчас же.