"Братья Стругацкие. Волны гасят ветер" - читать интересную книгу автора - Можно. Только скоро я ухожу домой.
- Сандро опять нет? Тойво поглядел на стол Сандро. Стол был пуст и безукоризненно чист. - Да. Третий день. Гриша сел за стол Сандро и задрал ногу на ногу. - А ты где вчера пропадал? - спросил он. - В Харькове. - А, и ты побывал в Харькове? - Кто еще? - Да почти все. За последний месяц почти весь отдел побывал в Харькове. Слушай, Тойво, я вот к тебе зачем. Ты ведь занимался "внезапными гениями"? - Да. Только давно. В позапрошлом году. - Помнишь Содди? - Помню. Бартоломью Содди. Математик, ставший исповедником. - Вот-вот, он самый, - сказал Гриша. - В сводке есть одна фраза. Цитирую: "По имеющимся данным, Б. Содди незадолго до метаморфоза пережил личную трагедию". Если сводку составлял ты, то два вопроса. Что это была за трагедия, и откуда ты добыл эти данные? Тойво протянул руку и вызвал свою программу на терминал. Отбор информации закончился, программа уже считала. Неторопливыми движениями Тойво принялся прибирать стол. Гриша терпеливо ждал. Он привык. - Раз там написано "по имеющимся данным", - сказал Тойво, - значит, эти данные я получил от Биг-Бага. Он замолчал. Гриша подождал еще немного, поменял местами скрещенные - Неохота мне с этой мелочью идти к Биг-Багу. Ладно, попробую обойтись... Слушай, Тойво, тебе не кажется, что наш Биг-Баг в последнее время какой-то нервный? Тойво пожал плечами. - Может быть, - сказал он. - Президент совсем плох. Горбовский, говорят, при смерти. А ведь он их всех знает. И очень хорошо знает. Гриша произнес задумчиво: - Между прочим, я с Горбовским тоже знаком, представь себе. Ты помнишь... Хотя тогда тебя у нас еще не было... Покончил с собой Камилл. Последний из Чертовой Дюжины. Впрочем, казус Чертовой Дюжины для тебя тоже, конечно, так... Сотрясение воздуха. Я, например, в ту пору ничего о нем и не слыхивал... Ну, сам факт самоубийства, а точнее будет сказать - саморазрушения, этого несчастного Камилла никаких сомнений не вызывал. Но непонятно было: почему? То есть понятно было, что жилось ему несладко, последние сто лет своей жизни он был совершенно один... Мы с тобой такого одиночества и представить себе не способны... Но я не об этом. Биг-Баг направил меня тогда к Горбовскому, потому что, оказывается, Горбовский в свое время был с этим Камиллом близок и даже как-то пытался его приветить... Ты меня слушаешь? Тойво несколько раз кивнул. - Да, - сказал он. - Знаешь, какой у тебя вид? - Знаю, - сказал Тойво. - У меня вид человека, который напряженно думает о чем-то своем. Ты мне это уже говорил. Несколько раз. Штамп. |
|
|