"Братья Стругацкие. Волны гасят ветер" - читать интересную книгу автора

ненавидели меня, эти люди! И они были в своем праве. Потому что боги
пришли, не спрашивая разрешения. Никто их не звал, а они вперлись и
принялись творить добро. То самое добро, которое всегда добро. И делали
они это тайно, потому что заведомо знали, что смертные их целей не поймут,
а если поймут, то не примут... Вот какова морально-этическая структура
этой чертовой ситуации! Азы, которые мы, однако, не умеем применить к
себе. Почему? Да потому, что мы не представляем себе, что могут предложить
нам Странники. Аналогия не вытанцовывается! Но я знаю две вещи. Они пришли
без спроса - это раз. Они пришли тайно - это два. А раз так, то, значит,
подразумевается, что они лучше нас знают, что нам надо, - это раз, и они
заведомо уверены, что мы либо не поймем, либо не примем их целей, - это
два. И я не знаю, как ты, а я не хочу этого. Не хо-чу! И все! - сказал он
решительно. - И хватит. Я усталый, недобрый, озабоченный человек,
взваливший на себя груз неописуемой ответственности. У меня "синдром
Сикорски", я психопат и всех подозреваю. Я никого не люблю, я урод, я
страдалец, я мономан, меня надо беречь, проникнуться ко мне сочувствием...
Ходить вокруг меня на цыпочках, целовать в плечико, услаждать
анекдотами... И чаю. Боже мой, неужели мне так сегодня и не дадут чаю?
Не сказав ни слова, Ася соскочила с подоконника и ушла творить чай.
Тойво прилег на диван. Их окна на грани слышимости доносилось зудение
какого-то экзотического музыкального инструмента. Огромная бабочка вдруг
влетела, сделала круг над столом и уселась на экран визора, распластав
мохнатые черные с узором крылья. Тойво не поднимаясь потянулся было к
пульту сервиса, но не дотянулся и уронил руку.
Ася вошла с подносом, разлила чай в стаканы и села рядом.
- Смотри, - шепотом сказал Тойво, указывая ей глазами на бабочку.
- Прелесть какая, - отозвалась Ася тоже шепотом.
- Может быть, она захочет с нами тут пожить?
- Нет, не захочет, - сказала Ася.
- Почему! Помнишь у Казарянов была стрекоза...
- Она у них не жила. Так, погащивала...
- Пусть и эта погащивает. Мы будем звать ее Марфой.

- - - - -

Я не собираюсь, разумеется, утверждать, будто именно такой, дословно,
разговор произошел у них поздним вечером 8 мая. Но что они вообще много
говорили на эти темы, спорили, не соглашались друг с другом - это я знаю
точно. И что никто их них не смог ничего доказать другому - это я тоже
знаю точно.
Ася, разумеется, не способна оказалась передать мужу свой вселенский
оптимизм. Оптимизм ее питался от самой атмосферы, ее окружавшей, от людей,
с которыми она работала, от самой сути ее работы, вкусной и доброй. Тойво
же пребывал за пределами этого оптимистического мира, в мире постоянной
тревоги и настороженности, где оптимизм передается от человека к человеку
лишь с трудом, при благоприятном стечении обстоятельств и ненадолго.
Но и Тойво не сумел обратить жену в своего единомышленника, заразить
ее своим ощущением надвигающейся угрозы. Его рассуждениям не хватало
конкретности. Они были слишком умозрительны, выдуманы. Они были
мировоззрением, ничем для Аси не подтверждаемым, своего рода