"Братья Стругацкие. Трудно быть богом (цикл 22 век 4/6)" - читать интересную книгу авторатенорок почтенного Ваги и остановился. В ту же секунду острие копья
осторожно уперлось ему между лопатками. "Тише, болван, - сказал он раздраженно, но негромко. - Это я, дон Румата". Копье отодвинулось. Румата подтащил кресло к полоске света, сел, вытянув ноги, и зевнул так, чтобы было слышно. Затем он стал смотреть. Пауки встретились. Дон Рэба сидел в напряженной позе, положив локти на стол и сплетя пальцы. Справа от него лежал на куче бумаг тяжелый метательный нож с деревянной рукоятью. На лице министра была приятная, хотя и несколько оцепенелая улыбка. Почтенный Вага сидел на софе спиной к Румате. Он был похож на старого чудаковатого вельможу, проведшего последние тридцать лет безвыездно в своем загородном дворце. - Выстребаны обстряхнутся, - говорил он, - и дутой чернушенькой объятно хлюпнут по маргазам. Это уже двадцать длинных хохарей. Марко было бы тукнуть по пестрякам. Да хохари облыго ружуют. На том и покалим сростень. Это наш примар... Дон Рэба пощупал бритый подбородок. - Студно туково, - задумчиво сказал он. Вага пожал плечами. - Таков наш примар. С нами габузиться для вашего оглода не сростно. По габарям? - По габарям, - решительно сказал министр охраны короны. - И пей круг, - произнес Вага, поднимаясь. Румата, оторопело слушавший эту галиматью, обнаружил на лице Ваги пушистые усы и острую седую бородку. Настоящий придворный времен прошлого регентства. Дон Рэба тоже встал. - Беседа с вами доставила мне огромное удовольствие, - сказал он. - Я впервые вижу такого смелого человека, как вы, почтенный... - Я тоже, - скучным голосом сказал Вага. - Я тоже поражаюсь и горжусь смелостью первого министра нашего королевства. Он повернулся к дону Рэбе спиной и побрел к выходу, опираясь на жезл. Дон Рэба, не спуская с него задумчивого взгляда, рассеянно положил пальцы на рукоять ножа. Сейчас же за спиной Руматы кто-то страшно задышал, и длинный коричневый ствол духовой трубки просунулся мимо его уха к щели между портьерами. Секунду дон Рэба стоял, словно прислушиваясь, затем сел, выдвинул ящик стола, извлек кипу бумаг и погрузился в чтение. За спиной Руматы сплюнули, трубка убралась. Все было ясно. Пауки договорились. Румата встал и, наступая на чьи-то ноги, начал пробираться обратно к выходу из лиловых покоев. Король обедал в огромной двусветной зале. Тридцатиметровый стол накрывался на сто персон: сам король, дон Рэба, особы королевской крови (два десятка полнокровных личностей, обжор и выпивох), министры двора и церемоний, группа родовитых аристократов, приглашаемых традиционно (в том числе и Румата), дюжина заезжих баронов с дубоподобными баронетами и на самом дальнем конце стола - всякая аристократическая мелочь, правдами и неправдами добившаяся приглашения за королевский стол. Этих последних, вручая им приглашение и номерок на кресло, предупреждали: "Сидите |
|
|