"Братья Стругацкие. Трудно быть богом (цикл 22 век 4/6)" - читать интересную книгу автора

тенорок почтенного Ваги и остановился. В ту же секунду острие копья
осторожно уперлось ему между лопатками. "Тише, болван, - сказал он
раздраженно, но негромко. - Это я, дон Румата". Копье отодвинулось. Румата
подтащил кресло к полоске света, сел, вытянув ноги, и зевнул так, чтобы
было слышно. Затем он стал смотреть.
Пауки встретились. Дон Рэба сидел в напряженной позе, положив локти
на стол и сплетя пальцы. Справа от него лежал на куче бумаг тяжелый
метательный нож с деревянной рукоятью. На лице министра была приятная,
хотя и несколько оцепенелая улыбка. Почтенный Вага сидел на софе спиной к
Румате. Он был похож на старого чудаковатого вельможу, проведшего
последние тридцать лет безвыездно в своем загородном дворце.
- Выстребаны обстряхнутся, - говорил он, - и дутой чернушенькой
объятно хлюпнут по маргазам. Это уже двадцать длинных хохарей. Марко было
бы тукнуть по пестрякам. Да хохари облыго ружуют. На том и покалим
сростень. Это наш примар...
Дон Рэба пощупал бритый подбородок.
- Студно туково, - задумчиво сказал он.
Вага пожал плечами.
- Таков наш примар. С нами габузиться для вашего оглода не сростно.
По габарям?
- По габарям, - решительно сказал министр охраны короны.
- И пей круг, - произнес Вага, поднимаясь.
Румата, оторопело слушавший эту галиматью, обнаружил на лице Ваги
пушистые усы и острую седую бородку. Настоящий придворный времен прошлого
регентства.
- Приятно было побеседовать, - сказал Вага.
Дон Рэба тоже встал.
- Беседа с вами доставила мне огромное удовольствие, - сказал он. - Я
впервые вижу такого смелого человека, как вы, почтенный...
- Я тоже, - скучным голосом сказал Вага. - Я тоже поражаюсь и горжусь
смелостью первого министра нашего королевства.
Он повернулся к дону Рэбе спиной и побрел к выходу, опираясь на жезл.
Дон Рэба, не спуская с него задумчивого взгляда, рассеянно положил пальцы
на рукоять ножа. Сейчас же за спиной Руматы кто-то страшно задышал, и
длинный коричневый ствол духовой трубки просунулся мимо его уха к щели
между портьерами. Секунду дон Рэба стоял, словно прислушиваясь, затем сел,
выдвинул ящик стола, извлек кипу бумаг и погрузился в чтение. За спиной
Руматы сплюнули, трубка убралась. Все было ясно. Пауки договорились.
Румата встал и, наступая на чьи-то ноги, начал пробираться обратно к
выходу из лиловых покоев.


Король обедал в огромной двусветной зале. Тридцатиметровый стол
накрывался на сто персон: сам король, дон Рэба, особы королевской крови
(два десятка полнокровных личностей, обжор и выпивох), министры двора и
церемоний, группа родовитых аристократов, приглашаемых традиционно (в том
числе и Румата), дюжина заезжих баронов с дубоподобными баронетами и на
самом дальнем конце стола - всякая аристократическая мелочь, правдами и
неправдами добившаяся приглашения за королевский стол. Этих последних,
вручая им приглашение и номерок на кресло, предупреждали: "Сидите