"Братья Стругацкие. Трудно быть богом (цикл 22 век 4/6)" - читать интересную книгу автора

Пашку он увидел сразу: Бон Саранча, согнувшись в три погибели, шел по
следу таинственной машины. Ржавый диск над дорогой тихонько покачивался, и
сквозь дырку мелькало синее небо. А на обочине сидела Анка, уперев локти в
голые колени и положив подбородок на сжатые кулаки.


...Они возвращались уже в сумерках. Ребята гребли, а Анка сидела на
руле. Над черным лесом поднималась красная луна, неистово вопили лягушки.
- Так здорово все было задумано, - сказала Анка грустно. - Эх, вы!..
Ребята промолчали. Затем Пашка вполголоса спросил:
- Тошка, что там было, под знаком?
- Взорванный мост, - ответил Антон. - И скелет фашиста, прикованный
цепями к пулемету. Он подумал и добавил: - Пулемет весь врос в землю...
- Н-да... - сказал Пашка. - Бывает. А я там одному машину помог
починить.



1

Когда Румата миновал могилу святого Мики - седьмую по счету и
последнюю на этой дороге, было уже совсем темно. Хваленый хамахарский
жеребец, взятый у дона Тамэо за карточный долг, оказался сущим барахлом.
Он вспотел, сбил ноги и двигался скверной, вихляющейся рысью. Румата
сжимал ему коленями бока, хлестал между ушами перчаткой, но он только
уныло мотал головой, не ускоряя шага. Вдоль дороги тянулись кусты, похожие
в сумраке на клубы застывшего дыма. Нестерпимо звенели комары. В мутном
небе дрожали редкие тусклые звезды. Дул порывами несильный ветер, теплый и
холодный одновременно, как всегда осенью в этой приморской стране с
душными, пыльными днями и зябкими вечерами.
Румата плотнее закутался в плащ и бросил поводья. Торопиться не имело
смысла. До полуночи оставался час, а Икающий лес уже выступил над
горизонтом черной зубчатой кромкой. По сторонам тянулись распаханные поля,
мерцали под звездами болота, воняющие неживой ржавчиной, темнели курганы и
сгнившие частоколы времен Вторжения. Далеко слева вспыхивало и гасло
угрюмое зарево: должно быть, горела деревушка, одна из бесчисленных
однообразных Мертвожорок, Висельников, Ограбиловок, недавно
переименованных по августейшему указу в Желанные, Благодатные и
Ангельские. На сотни миль - от берегов Пролива и до сайвы Икающего леса -
простиралась эта страна, накрытая одеялом комариных туч, раздираемая
оврагами, затопляемая болотами, пораженная лихорадками, морами и зловонным
насморком.
У поворота дороги от кустов отделилась темная фигура. Жеребец
шарахнулся, задирая голову. Румата подхватил поводья, привычно поддернул
на правой руке кружева и положил ладонь на рукоятку меча, всматриваясь.
Человек у дороги снял шляпу.
- Добрый вечер, благородный дон, - тихо сказал он. - Прошу извинения.
- В чем дело? - осведомился Румата, прислушиваясь.
Бесшумных засад не бывает. Разбойников выдает скрип тетивы, серые
штурмовички неудержимо рыгают от скверного пива, баронские дружинники