"Братья Стругацкие. Жиды города Питера" - читать интересную книгу автора

русская, то вполне можно считать...
Сергей: Мать у него не русская. Мать у него вепска.
Пинский (страшно заинтересовавшись): Кто, кто у него мать?
Сергей: Вепска. Ну, карелка!.. Ну, я не знаю, как вам еще объяснить.
Народ у нас есть такой - вепсы...
Кирсанов: Ладно. Бери свечи и удались с глаз долой.
Сергей: Слушаюсь, ваше превосходительство! Премного благодарны, ваше
высокопревосходительство! (Уходит.)
Базарин: Ну и поколение мы вырастили, господи ты боже мой!
Пинский: Да уж. С чистотой расы дело у них обстоит из рук вон плохо.
По-моему, все они русофобы.
Базарин: Ах, да перестаньте вы, Александр Рувимович! Вы же прекрасно
понимаете, что я имею в виду. Нельзя жить без идеалов. Нельзя жить без
авторитетов. Нельзя жить только для себя. А они живут так, будто кроме них
никого на свете нет...
Кирсанов: Жестоки они, - вот что меня пугает больше всего. Живодеры
какие-то безжалостные... Во всяком случае, так мне иногда кажется... Без
морали. Ногой - в голову. Лежачего. Не понимаю...
Пинский: Не понимаешь... Мало ли чего ты не понимаешь. А понимаешь
ты, например, почему они при всей своей жестокости так любят детей?
Кирсанов: Не замечал.
Пинский: И напрасно. Они их любят удивительно нежно и... не знаю, как
сказать... бескорыстно, что ли! Любят трогать их, тискать, возиться с ними
любят. Радуются, что у них есть дети... Это совершенно естественно, но
согласись, что у нашего поколения все это было не так... А то, что ты их
не понимаешь... так ведь и они тебя не понимают.
Кирсанов: Не собираюсь я с тобой спорить, я только вот что хочу
сказать: я не огорчаюсь, если люди не понимают меня, но мне становится
очень неуютно, когда я не понимаю людей. Особенно своих детей.
Пауза.
Пинский (ни с того ни с сего): Был бы я помоложе, взял бы сейчас ноги
в руки, только бы меня здесь и видели. Вынырнул бы где-нибудь в Салехарде,
нанялся бы механиком в гараж, и хрен вам в зубы...
Кирсанов: Ну да - без паспорта, без документов. Всю жизнь скрывайся,
как беглый каторжник...
Пинский: Да что ты понимаешь в документах, профессор? Тебе какой
документ нужен? Давай пять сотен, завтра принесу.
Пауза.
Кирсанов: Ноги в руки тебе надо было в прошлом году брать. Сидел бы
сейчас в Сан-Франциско - и кум королю!
Пинский: Нет уж, извини. Я всегда тебе это говорил, и сейчас скажу.
Они меня отсюда не выдавят, это моя страна. В самом крайнем случае - наша
общая, но уж никак не ихняя. У меня здесь все. Мать моя здесь лежит, Маша
моя здесь лежит, отца моего здесь расстреляли, а не в Сан-Франциско... Я,
дорогой мой, это кино намерен досмотреть до конца! Другое дело - голову
под топор подставлять, конечно, нет охоты. Вот я и говорю: молодость бы
мне. Годиков ну хотя бы пятнадцать скинуть... дюжину хотя бы...
Звонит телефон. Все вздрагивают и смотрят на аппарат. Затем Кирсанов
торопливо хватает трубку.
Кирсанов: Да!.. Это я... Ну? (Слушает.) А что случилось? (Слушает.)