"Братья Стругацкие. Жиды города Питера" - читать интересную книгу автора

в усмешке): Да, это замечательная идея. Там, в твоей компании, папа будет
как раз на месте - самый старый распутник города Питера.
Кирсанов (севшим голосом): Я требую, чтобы здесь перестали нагнетать
ужасы! Неужели не понятно, что сейчас не те времена. Настоящий террор
невозможен - я утверждаю это с полной ответственностью. Все это -
очередная глупость нашего начальства, и ничего больше. Сегодня же вечером
все мы будем дома. (Жадно пьет остывший чай из стакана.) А если и не
будем, то все равно не пропадем...
Голос из прихожей: Хозяева! Есть тут кто?
В дверях появляется Егорыч, местный сантехник, неопределенных лет
мужчина, кургузый, в кургузом пиджачке и изжеванных брюках. В руке у него
мотается зажженная свечечка, на ногах он держится нетвердо.
Егорыч: Я извиняюсь, я звоню, звоню, никто не выходит, а дверь
открытая... С-нислав С-саныч, я извиняюсь, конечно, я тебя спросить
х-чу... Х-глупость какая-то. Прихожу домой, супруга моя не спит, говорит:
повестку т-бе принесли, доигрался. Фамилие мое, адрес мой. Явиться на
Вторую сортировочную. Ладно. Все понятно. Одно непонятно: какие-то
удивительные слова попадаются... какой-то мздоним... нзаданим... Посмотри,
пожалуйста. Может, это вообще не ко мне?
Пинский (берет у него повестку): Какой еще там бздоним... Гм...
Действительно, какое-то странное слово. И еще вдобавок от руки
накорябано... А-а-а! (Хохочет.) Ну, так все правильно, Егорыч! "Мздоимцы
города Питера"!
Егорыч: Какие?
Пинский: Мздоимцы! Которые мзду имут, понимаешь?
Егорыч: Ну?
Пинский: Ну, вот и явишься. Куда там тебе? Вторая сортировочная?
Базарин: Перестаньте издеваться над человеком, Александр Рувимович!
(Раздраженно выхватывает повестку из руки Пинского.) Дайте сюда... (Читает
про себя.) Черт знает что...
Пинский: Вот именно, Олег Кузьмич! Только не черт знает что, а
правильнее сказать: мать иху так. Как видите, и до тети Моти добрались.
Егорыч: Я извиняюсь...
Пинский (обнимая его за плечи): Не надо, Егорыч, не извиняйся. Иди ты
к себе домой и собирай манатки. Теплое бери и курева дня на три... А
драгоценности, которые ты стяжал, оставь на столе. Да опись не забудь
приложить... в трех экземплярах.
Егорыч (бубнит): Я, Александр Рувимыч, все понимаю. Я ведь насчет
слова пришел... Слово какое-то непонятное. И супруга моя не знает...
Они удаляются в прихожую.
Базарин (ни с того ни с сего): Сантехник - это еще не народ.
Кирсанов (сморщившись): Я только умоляю тебя, Олег. Не надо никаких
высокопарностей. Народ, не народ... Одна половина народа погонит другую
половину народа рыть канал. Так у нас всегда было, так у нас и будет. Вот
и все твое политпросвещение.
Базарин: Ты, кажется, призывал не паниковать.
Кирсанов: А я и не паникую. Я высокопарностей не люблю. Ты еще нам
про родниковые ключи истоков расскажи... или про почву исконную,
коренную... (Обрывает себя и обращается к Александру.) Александр, тебе
денег дать?