"Братья Стругацкие. Отель У погибшего альпиниста" - читать интересную книгу автора

Господин дю Барнстокр ловко успокоил его: извлек из его полотенца двух
леденцовых петушков на палочке. Хинкус немедленно замолчал и даже,
бедняга, переменился в лице. Он принял петушков, засунул их себе в рот и
уставился на великого престидижитатора с ужасом и недоверием. Тогда
господин дю Барнстокр, чрезвычайно довольный произведенным эффектом,
пустился развлекать нас умножением и делением в уме многозначных чисел.
А в душе шумели струи, и только пение прекратилось, сменившись
неразборчивым бормотанием. С верхнего этажа, тяжело ступая, сошли рука об
руку господин Мозес и опозоренный невоспитанной собакой кумир дня Олаф.
Сойдя, они расстались. Господин Мозес, прихлебывая на ходу, унес свою
кружку к себе за портьеры, а викинг, не говоря лишнего слова, встал в наш
строй. Я посмотрел на часы. Мы ждали уже больше десяти минут.
Хлопнула входная дверь. Мимо нас, не задерживаясь, пронеслось наверх
неслышными скачками чадо, оставив за собой запахи бензина, пота и духов. И
тут до моего сознания дошло, что из кухни слышатся голоса хозяина и Кайсы,
и какое-то странное подозрение впервые осенило меня. Я в нерешительности
уставился на дверь душевой.
- Давно стоите? - осведомился Олаф.
- Да, довольно давно, - отозвался дю Барнстокр.
Хинкус вдруг неразборчиво что-то пробормотал и, толкнув Олафа плечом,
устремился в холл.
- Послушайте, - сказал я. - Кто-нибудь еще приехал сегодня утром?
- Только вот эти господа, - сказал дю Барнстокр. - Господин
Андварафорс и господин... э-э... вот этот маленький господин, который
только что ушел...
- Мы приехали вчера вечером, - возразил Олаф.
Я и сам знал, когда они приехали. На секунду в воображении моем
возникло видение скелета, мурлыкающего песенки под горячими струями и
моющего у себя под мышками. Я рассердился и толкнул дверь. И конечно же,
дверь открылась. И конечно же, в душевой никого не оказалось. Шумела
пущенная до отказа горячая вода, пар стоял столбом, на крючке висела
знакомая брезентовая куртка Погибшего Альпиниста, а на дубовой скамье под
нею бормотал и посвистывал старенький транзисторный приемник.
- Кэ дьябль! - воскликнул дю Барнстокр. - Хозяин! Подите сюда!
Поднялся шум. Бухая тяжелыми башмаками, прибежал хозяин. Вынырнул,
словно из-под земли, Симонэ. Перегнулось через перила чадо с окурком,
прилипшим к нижней губе. Из холла опасливо выглянул Хинкус.
- Это невероятно! - возбужденно говорил дю Барнстокр. - Мы стоим
здесь и ждем никак не менее четверти часа, не правда ли, инспектор?
- А у меня опять кто-то на постели валялся, - сообщило чадо сверху. -
И полотенце все мокрое.
В глазах Симонэ прыгало дьявольское веселье.
- Господа, господа... - приговаривал хозяин, делая успокаивающие
жесты. Он нырнул в душевую и прежде всего выключил воду. Затем он снял с
крючка куртку, взял приемник и повернулся к нам. Лицо у него было
торжественное. - Господа! - произнес он глухим голосом. - Я могу только
засвидетельствовать факты. Это ЕГО приемник, господа. И это ЕГО куртка.
- А, собственно, чья... - спокойно начал Олаф.
- ЕГО. Погибшего.
- Я хотел спросить, чья, собственное, очередь? - по-прежнему спокойно