"Братья Стругацкие. Дни затмения (сценарий)" - читать интересную книгу автора

Он вошел в подъезд и нажал кнопку квартиры 22.
- Да? - отозвался хрипловатый радиоголос.
- Это я, - сказал Малянов, и дверь перед ним распахнулась.
Он медленно пошел по лестнице на четвертый этаж. Он ступал тяжело,
тяжело сопел, и лицо его стало тяжелым и мрачным. Лестница была пуста и
чиста - до блеска, до невозможности. Сверкали хромированные перила,
сверкали ряды металлических заклепок на обитых коричневой кожей дверях -
Вечеровский жил в каком-то образцово-показательном доме, где все было "по
классу "А".
У Вечеровского и квартира образцово-показательная, где все было "по
классу "А". Изящная люстра мелкого хрусталя, строгая финская стенка,
блеклый вьетнамский ковер, несомненно, ручной работы, круглый подсвеченный
аквариум с величественно неподвижными скаляриями, ультрасовременная
Хай-фай-аппаратура, тугие пачки пластинок, блоки компакт-кассет... В углу
гостиной - черный журнальный столик, в центре его - деревянная чаша с
множеством курительных трубок самой разной величины и формы.
Хозяин в безукоризненном замшевом домашнем костюме (белая сорочка с
галстуком! дома!!!) помещался в глубоком ушастом кресле. В зубах - хорошо
уравновешенный "бриар", в руках - блюдечко и чашечка с дымящимся кофе. Все
дьявольски элегантно. Антикварный кофейник на лакированном подносе. И по
чашечке кофе (чашечки - тончайшего фарфора) - перед каждым из гостей.
По левую руку от Вечеровского прилепился в роскошном кресле Глухов,
совсем не роскошный маленький человечек, лысоватый, очкастенький, в
рубашечке-безрукавочке, в подтяжках, с брюшком. Бледные волосатые ручки
сложены и засунуты между колен. Все внимание направлено на Малянова.
Малянов - особенно крупный, потный и взлохмаченный сейчас, среди всей
этой невообразимой элегантности, - закончил свой рассказ словами:
- ...Я лично считаю, что все это - ловкое жульничество. Но не
понимаю, зачем и кому это нужно. Потому что на самом деле... на самом
деле! Ну что с меня взять? Ну кандидат, ну старший научный сотрудник... Ну
и что? Сто рублей на сберкнижке, восемьсот рублей долгу...
Он энергически пожал плечами и, помотав щеками, откинулся в кресле.
При атом задел ногой столик, чашечка его подпрыгнула в блюдце и
опрокинулась.
- Пардон... - проворчал Малянов рассеянно.
- Еще кофе? - сейчас же осведомился Вечеровский.
- Нет. А впрочем, налей...
Вечеровский принялся осторожно, словно божественную амброзию,
разливать кофе по чашечкам, а Глухов глубоко вздохнул и забормотал как бы
про себя:
- Да-да-да... Удивительно, удивительно... И ведь в самом деле, не
пожалуешься, не обратишься... никто не поверит. Да и как тут поверить?
- Ты полагаешь, - сказал Вечеровский Малянову, - что твоя работа
действительно тянет на Нобелевскую премию?
- А черт его знает, на самом деле. Как я могу судить? Что я тебе -
Нобелевский комитет? Классная работа. Экстра-класс. Люкс. Это я
гарантирую. Но мне же ее еще надо докончить! Они ведь мне ее докончить не
дают!..
- Да-да-да... - снова заторопился Глухов. - Да! Но ведь с другой-то
сторона... Вы только вдумайтесь, друзья мои, представьте это себе