"Братья Стругацкие. Страна багровых туч." - читать интересную книгу автора

НА ПОРОГЕ

Быков вздохнул и уселся на диване, отбросив одеяло. Он никак не мог
заставить себя заснуть. В кабинете Дауге было темно, только белели
сползшие на пол простыни. За широкими окнами слабо розовело ночное зарево
огней над столицей.
Он протянул руку за часами на стуле рядом. Часы выскользнули из
пальцев и упали на коврик. Быков слез с дивана и принялся искать их, шаря
ладонью по коврику и гладкому полу. Часов не было. Тогда он, чертыхаясь,
выпрямился и стал поправлять простыни. Он делал это уже в третий раз с
тех пор, как Дауге, пожелав ему спокойной ночи, ушел к себе в спальню,
чтобы написать несколько писем. Быков улегся, но заснуть не удалось. Он
вертелся, сопел, пытался устроиться поудобнее, считал до ста. Сон не
приходил.
"Слишком много впечатлений", - подумал Быков, снова усаживаясь.
Слишком много впечатлений и мыслей. Слишком много объяснил Дауге, и еще
больше осталось неясного. Славно было бы выкурить сейчас сигарету - так
нет, нельзя! Надо бросать. Бросать курить и начисто отказаться от
спиртного. Давеча Иоганыч, выслушав без всякого энтузиазма сообщение
Быкова о том, что "...вот в этом, дружище, чемодане ждет своей очереди
бутылка преотличнейшего армянского коньяка", задал равнодушный вопрос:
"Лет пятнадцать выдержки?" - "Двадцать!" - торжественно возразил Быков.
"Ну, так ты его выбрось, - ласково предложил Дауге. - Выбрось в
мусоропровод сейчас или отдай кому-нибудь завтра. И подумай о том, что в
корабле тебе курить не разрешат. Таков режим. На Земле - только
виноградное вино в минимальных дозах, в походе - ни капли! Таков режим,
товарищ межпланетник".
- М-монастырь, - с чувством произнес Быков, устраиваясь поудобнее
под одеялом. - Надо спать. Попробую еще разок.
Он закрыл глаза, и тотчас ему представился огромный пустой
вестибюль, где он после совещания ждал Дауге. Богдан Спицын и толстенький
Крутиков прошли мимо и остановились рядом с книжным киоском. Насколько
можно было понять, они говорили о какой-то новой книге. Точнее, Спицын
помалкивал, сверкая ослепительной улыбкой, а Крутиков тараторил высоким
тенорком, то и дело бросая самые приветливые и благожелательные взгляды в
сторону новичка. Быков почувствовал, что его приглашают присоединиться к
беседе, но тут появились Дауге и Юрковский. Дауге стремительно шагал с
закушенной губой, лицо Юрковского было исковеркано судорогой. В руке он
держал смятую газету.
"Данже погиб", - сказал Юрковский, подойдя вплотную. Быков увидел,
как с лица черноволосого Спицына сползла улыбка.
"А-а, черт!" - выругался он.
Крутиков весь подался вперед, губы его задрожали:
"Господи... Поль?!"
"Над Юпитером! - с бешенством проговорил Юрковский. - Застрял в
экзосфере, потерял ход и не захотел возвращаться..."
Он протянул газету. Быков увидел портрет в черной рамке - худощавый
молодой человек с печальными глазами.
"Юпитер... Опять проклятый Джуп! - Юрковский стиснул кулаки. - Хуже