"Братья Стругацкие. Страна багровых туч." - читать интересную книгу автора

Краюхина видели все эти дни только за завтраком. Он был круглые
сутки занят материальным оснащением экспедиции и дневал и ночевал на
складах, предприятиях и в снабженческих организациях ракетодрома.
По-видимому, не все обстояло благополучно. Ходили слухи, что кого-то он
уволил, кому-то запретил показываться впредь до устранения недоделок.
Рассказывали о его выступлении на совещании городского партактива, о
страшном разносе, который он учинил начальнику полигона.
Быков исподтишка наблюдал за Ермаковым. Начальник экспедиции и
командир корабля был молчалив, сдержан и действительно никогда не
смеялся. Зато он улыбался странной улыбкой - одними губами. Глаза его при
этом становились еще более холодными, чем обычно. Очень скоро Быков
убедился, что улыбка Ермакова не предвещает ничего хорошего тому, кому
она адресована.
Как-то за обедом Дауге встал из-за стола, оставив на тарелке большую
часть телятины, которая была подана ему на второе согласно диетическому
рациону.
- Одну минуту, - мягким голосом остановил его Ермаков. - Прошу вас
доесть второе, Григорий Иоганнович.
- Не могу, Анатолий Борисович, - сказал Дауге.
- И все-таки я очень прошу вас, - еще мягче сказал Ермаков.
Дауге молча провел ребром ладони по горлу.
Тогда Ермаков улыбнулся своей странной улыбкой.
- Мне не хотелось бы огорчать вас, Григорий Иоганнович, - совсем
тихо сказал он, - но у меня есть серьезные основания опасаться, что ваше
отношение к режиму подготовки вынудит экспедицию ограничиться в конечном
счете одним геологом. Мы не можем себе позволить дать Венере хотя бы
один, самый маленький шанс против нас. Даже недоеденный вами кусок
телятины...
Дауге с пылающими ушами сел и с ожесточением вонзил вилку в
злополучный кусок. Никто не сказал ни слова и не взглянул в его сторону.
Обед закончился в гробовой тишине, и Ермаков не спускал с Дауге глаз до
тех пор, пока нарушитель режима не подобрал с тарелки корочкой остатки
подливы.
Быков не без удивления отметил, что этот инцидент не вызвал у его
товарищей и тени возмущения строгостью Ермакова. Напротив, Юрковский в
тот же вечер долго и настойчиво внушал что-то Дауге вполголоса, после
чего тот только вздохнул и виновато развел руками.
К концу второй недели Усманов распрощался с экипажем и улетел. На
следующее утро Краюхин после завтрака сказал:
- С сегодняшнего дня каждый займется, так сказать, своим делом.
Товарищ Ермаков, вы будете работать со Спицыным и Крутиковым, как мы и
договорились. Можете отправляться сейчас же, пропуска вам выписаны...
Вас, Юрковский, и вас, Дауге, прошу подождать меня здесь. Я сейчас отвезу
нашего пустынника и вернусь... Поехали, товарищ Быков.
У подъезда стояла мощная полугусеничная машина.
- Прошу, - пригласил Краюхин.
Они уселись рядом позади шофера. Когда город остался позади, Краюхин
наклонился к Быкову и спросил:
- С Дауге говорили?