"Аркадий и Борис Стругацкие. Обитаемый остров (окончательный вариант 1992 г)" - читать интересную книгу автора

он пятился задом, споткнулся о корягу и полетел спиной прямо в болото. С
огромным изумлением Максим узнал собственную ментограмму, а потом еще одну,
и еще, но не было никаких комментариев, играла все та же музыка, и Пандора
исчезла, уступив место слепому тощему человеку, который полз по потолку,
плотно затянутому пыльной паутиной. "Что это?" - спросил Максим, тыча
пальцем в экран. "Передача, - нетерпеливо сказала Рада. - Интересно.
Смотри". Он так и не добился толку, и в голову ему пришла мысль о многих
десятках разнообразных пришельцев, добросовестно вспоминающих свои миры.
Однако он быстро отказался от этой мысли: миры были слишком страшны и
однообразны - глухие душные комнатки, бесконечные коридоры, заставленные
мебелью, которая вдруг прорастала гигантскими колючками; спиральные
лестницы, винтом уходящие в непроглядный мрак узких колодцев; зарешеченные
подвалы, набитые тупо копошащимися телами, меж которых выглядывали
болезненно-неподвижные лица, как на картинах Иеронима Босха, - это было
больше похоже на бредовую фантазию, чем на реальные миры. На фоне этих
видений ментограммы Максима ярко сияли реализмом, переходящим из-за
Максимова темперамента в романтический натурализм. Такие передачи
повторялись почти каждый день, назывались они "Волшебное путешествие", но
Максим так до конца и не понял, в чем их соль. В ответ на его вопросы Гай и
Рада недоуменно пожимали плечами и говорили: "Передача. Чтобы было
интересно. Волшебное путешествие. Сказка. Ты смотри, смотри! Бывает смешно,
бывает страшно". И у Максима зародились самые серьезные сомнения в том, что
целью исследований профессора Бегемота был контакт и что вообще эти
исследования были исследованиями.
Этот интуитивный вывод косвенно подтвердился еще декаду спустя, когда
Гай прошел по конкурсу в заочную школу претендентов на первый офицерский чин
и принялся зубрить математику и механику. Схемы и формулы из элементарного
курса баллистики привели Максима в недоумение. Он пристал к Гаю, Гай сначала
не понял, а потом, снисходительно ухмыляясь, объяснил ему космографию своего
мира. И тогда выяснилось, что обитаемый остров не есть шар, не есть геоид и
вообще не является планетой.
Обитаемый остров был Миром, единственным миром во Вселенной. Под ногами
аборигенов была твердая поверхность Сферы Мира. Над головами аборигенов имел
место гигантский, но конечного объема газовый шар неизвестного пока состава
и обладающий не вполне ясными пока физическими свойствами. Существовала
теория о том, что плотность газа быстро растет к центру газового пузыря, и
там происходят какие-то таинственные процессы, вызывающие регулярное
изменение яркости так называемого Мирового Света, обуславливающие смену дня
и ночи. Кроме короткопериодических, суточных, изменений состояния Мирового
Света, существовали долгопериодические, порождающие сезонные колебания
температуры и смену времен года. Сила тяжести была направлена от центра
Сферы Мира перпендикулярно к ее поверхности. Короче говоря, обитаемый остров
существовал на внутренней поверхности огромного пузыря в бесконечной тверди,
заполняющей остальную Вселенную.
Максим, совершенно обалдевший от неожиданности, пустился было в спор,
но очень скоро оказалось, что они с Гаем говорят на разных языках, что
понять друг друга им гораздо труднее, чем убежденному коперниканцу понять
убежденного последователя Птолемея. Все дело было в удивительных свойствах
атмосферы этой планеты. Во-первых, необычайно сильная рефракция непомерно
задирала горизонт и спокон века внушала аборигенам, что их земля не плоская