"Теодор Старджон. Пушок. Перевод: И. Петрунина." - читать интересную книгу автора

Однако речь не о Джонсах или Браунах. Речь пойдет о хозяйстве миссис
Бенедетто. Для поистощившего свой запас шуток Рэнсома вдова Бенедетто была
настоящей находкой. Она жила в своем мирке, также обильно заполненном якобы
важными предками и родственниками, как ее гостиная - безвкусными поделками
викторианского рококо.
Миссис Бенедетто жила не одна. Отнюдь. Вся ее жизнь, говоря
собственными словами этой леди, была закручена, захвачена, отдана и
посвящена ее малютке. Ее малютка был ее "любовью", ее "маленьким
красавчиком", ее "дорогим моим крошечкой" и - помоги Господи! - ее
"лапулечкой-симпопулечкой". Он представлял собой любопытный тип. Он
откликался на имя Пузырь, хотя оно ему не шло и было его недостойно. При
рождении его назвали Пушок, но сами знаете, как привязчивы прозвища, был он
крупный и гладкий, хоть сейчас на выставку.
Интересные существа - эти кошки. Кошка - единственное животное,
которое может вести паразитический образ жизни, но при этом полностью
сохранять независимость и способность к выживанию. Знаете, как часто
говорят о потерявшихся собачках, но вряд ли вы когда-либо слышали о
потерявшейся кошке. Кошки не теряются, потому что они никому не
принадлежат. Правда, миссис Бенедетто невозможно было в этом убедить. Ей ни
разу не пришло в голову, что можно проверить преданность ее Пушка,
приостановив на десять дней выдачу консервированного лосося. Если бы она
это сделала, то столкнулась бы с независимостью, какая бывает только у
постельных клопов.
Все это сильно забавляло Рэнсома. Миссис Бенедетто служила
флегматичному Пушку самозабвенно. Когда Рэнсом поглубже разобрался в
ситуации, ему стало казаться, что Пушок - действительно замечательный кот.
Кошачьи уши - необыкновенно чувствительные органы. Живое существо,
способное от зари до вечера терпеть неумолчную болтовню миссис Бенедетто, с
наступлением темноты - слушать колыбельную песенку ее заливистого храпа, -
несомненно, редкий феномен. А Пушок выдерживал такое уже четыре года.
Кошкам не свойственно терпение. Однако они отличаются прагматизмом. Пушок
кое-что выигрывал от такой жизни - кое-что, не сравнимое с немногими
неудобствами, которые ему приходилось терпеть. Кошки не упускают своего.
Рэнсом лежал без движения, захваченный нарастающей силой вдовьего
храпа. Он мало знал о покойном мистере Бенедетто, но полагал, что тот,
несомненно, был или святым страстотерпцем, или мазохистом, или глухонемым.
Вряд ли голосовые связки одной старой дамы способны произвести столько
шума, однако факт был налицо. Рэнсом с удовольствием представил себе, что
нёбо и горло этой женщины покрылись мозолями от постоянной болтовни. Они
скреблись друг о друга, и это объясняло своеобразный скрипучий тембр ее
храпа. Рэнсом решил приберечь эту идею для будущих анекдотов. Она
пригодилась бы ему в следующее воскресение. Нельзя сказать, что храп
убаюкивает, но любой звук становится привычным, если он регулярно
повторяется.
Есть старая история о смотрителе маяка. На маяке, где он служил,
стояла автоматическая пушка, стрелявшая каждые пятнадцать минут круглые
сутки. Однажды ночью, когда старик спал, пушка не выстрелила. Через три
секунды после положенного времени для выстрела смотритель вскочил с постели
и заметался по комнате, крича: "Что случилось?". То же самое произошло и с
Рэнсомом.