"Теодор Старджон. Барьер Луаны" - читать интересную книгу автора

там было в одинаковых квадратных тюках, наваленных в углу. Я швырнул его
на кровать и закрыл дверь, так как здесь больше не к чему было
прислониться. В общем, я прислонился и попытался отдышаться.
Что-то заскрипело у обезьяны в глотке. Я глянул на него. Голова его
упала набок, как раз на подушку. Глаза его были открыты.
- Прекрати, мартышка. - Он продолжал скрипеть. - Эй, прекрати, понял,
мистер?
Это "мистер" прозвучало совсем не так, как у шкипера. Я был смущен.
Вдруг я заметил, что обезьяна не моргает - попросту ничего не видит
своими широко раскрытыми глазами. Мне жутко действовал на нервы этот
скрипящий звук, который, как я понял, был просто дыханием, поэтому я
передвинул подушку и устроил его голову прямо. Звук тотчас же прекратился.
Блюм закрыл глаза.
Я все еще не мог отдышаться; может быть, оттого что видел кровь на
лице обезьяны.
Заговорив, он не открыл глаз. Говорил он страшно быстро и тихо.
Казалось, я стою слишком далеко от него, а потом вдруг стал разбирать
слова.
- ., а она не могла, она не в силах была прекратить сопротивляться и
поверить. Как будто она погибла бы, если бы во что-нибудь поверила. А она
хотела. Больше всего на свете хотела. Но ей словно кто-то сказал: если
хоть чему-нибудь поверишь - умрешь. - Внезапно его глаза открылись, он
увидел меня и опять зажмурился. - Палмер. Это же вы, Палмер, вы сами
видели, как она плакала тогда. Все это время, все эти долгие недели ее
серые глаза ничего не выражали, они скрывали то, что у нее внутри, а я все
время молил ее: Вирджиния, ну же, Вирджиния, мне неважно, что ты обо мне
думаешь, я не прошу тебя полюбить меня, Вирджиния. Только поверь мне: ты
можешь быть любима, ты достойна любви, и я тебя люблю. Это правда,
Вирджиния, я люблю тебя, ты только для начала поверь, потому что это
правда истинная, а потом ты и во все остальное сможешь поверить... Сначала
во что-нибудь маленькое, а я тебе помогу, я всегда буду говорить тебе
правду. Я говорил: ты не люби меня, Вирджиния, ты не думай об этом вовсе.
Я и не знаю, что буду делать, если ты вдруг меня полюбишь. Ты доверяй
только мне, об этом я тебя прошу, спрашивай меня, где тут правда, и я тебе
буду говорить. Вот только верь, что я тебя люблю. Я невеликая птица,
Вирджиния, и с меня можно начать верить. Ну поверь в мою любовь,
Вирджиния, пожалуйста. А она... - Он замолчал и долго лежал, уставившись в
потолок. Я подумал, что он потерял сознание, но наконец он моргнул и опять
заговорил:
- ., она заплакала, как-то вдруг, сразу разрыдалась и говорит:
"Обезьяна ты, обезьяна, ты меня на части рвешь, разве ты сам не видишь? Я
хочу тебе верить. Больше всего на свете хочу. Но я же не могу, не умею, не
знаю, как это делается, мне, наверное, нельзя, я не так устроив". Вот так
она сказала. И опять заплакала, и еще она говорила: "Но я же хочу поверить
тебе, обезьяна. Ты даже не знаешь, как сильно я хочу тебе поверить.
Только.., все на свете не есть то, чем кажется, что о нем думают, и никто
на самом деле не желает того, о чем говорит. Я никому не верю и тебе не
могу поверить. Предположим, я поверю тебе, а потом наступит день, когда
все выяснится, и нам можно будет увидеть все по-настоящему, и вдруг тогда
окажется, что все не так, как ты говорил, а может, и сам ты - не ты,