"Теодор Старджон. Образ мышления" - читать интересную книгу автора

- тот смотрел на меня разинув рот, а Келли следил за его непроизвольно
подергивавшимися руками. Через пару минут Милтон не утерпел, выхватил из
кармана книжку с бланками рецептов и стал записывать на ней кое-какие
выражения. Я почувствовал прилив гордости.
Постепенно до Келли дошло, что если я угощаю, а он - отказывается,
значит, он поступает хуже, чем un pufieto sin cojones (что
испано-английский словарь стыдливо переводит как "слабый человек без
яичек"), и его почтение к поколениям предков в конце концов возобладало,
хотя и приняло несколько своеобразную форму. Короче говоря, я сумел
добиться своего, и уже очень скоро Келли увлеченно опустошал огромное
блюдо, на котором лежали говяжьи tostadas, цыплячьи enchiladas и свиные
tacos. Он очаровал даже Руди, когда, потребовав к текиле соль и лимон,
сноровисто и без ошибок исполнил положенный ритуал: зажав лимон между
большим и указательным пальцами левой руки, он смочил языком ее тыльную
сторону, насыпал на влажное место соли, поднял правой бокал с текилой,
лизнул соль, залпом выпил текилу и откусил лимон. Еще немного погодя Келли
принялся очень похоже копировать акцент нашего второго помощника-немца,
которого одним вечером мы волокли на себе из Пуэрто-Барриос после того,
как он съел четырнадцать зеленых бананов и, натурально, вернул их природе
вместе со своими вставными зубами. Слушая в исполнении Келли эти
гортанно-шамкающие звуки, мы чуть животики не надорвали от смеха, и больше
всех смеялся он сам.
Но после того неожиданного вопроса о сломанных пальцах, который Келли
задал нам на улице, нас с Милтоном уже нельзя было провести. И хотя все мы
старались изо всех сил (впрочем, дело того стоило), все же хохотали мы не
от души. Каждый раз наш смех замирал слишком быстро, а под конец мне и
вовсе захотелось плакать.
Потом нам принесли по большому куску "нес-сельроде" - десерта,
который приготовила очаровательная, светловолосая жена Руди. Это такой
воздушный пирог, который можно сдуть с тарелки, неосторожно взмахнув
салфеткой. Нет, это даже не пирог - это сладкий дым с уймой калорий... И
тут Келли спросил, который час и, негромко выругавшись, встал из-за стола.
- Но ведь прошло всего два часа, - возразил Милтон.
- Все равно, мне уже пора, - ответил Келли. - Спасибо за угощение.
- Погоди, - остановил я его и, вытащив из бумажника какой-то листок,
написал на нем свой телефон.
- Вот, возьми, - сказал я. - Мне хотелось бы как-нибудь встретиться с
тобой еще. Теперь я работаю дома и сам распоряжаюсь своим временем. Сплю
мало, так что можешь звонить, когда тебе захочется.
Он взял бумажку.
- Ты паршиво пишешь, - сказал он. - Я всегда знал, что из тебя вряд
ли выйдет что-нибудь путное.
Но я слышал, как он это сказал, и мне стало капельку легче.
- На перекрестке есть газетный киоск, - сказал я. - Там ты найдешь
журнал "Удивительные истории" с одним из моих мерзких рассказиков.
- Разве их печатают не на туалетной бумаге? - ухмыльнулся Келли в
ответ, потом махнул нам на прощание, кивнул Руди и ушел.
Ожидая пока дверь за ним закроется, я сгреб в кучку рассыпавшийся по
столу сахарный песок и выравнивал ее до тех пор, пока не получился
правильный квадрат. Потом я подбил его грани ребром ладони, и квадрат