"Теодор Старджон. Образ мышления" - читать интересную книгу автора

ответственность... О Господи!..
- Знаешь, ты только не обижайся, но... Ты консультировался со
специалистами? Милтон пожал плечами.
- Конечно, много раз. И в девяти случаев из десяти мне приходилось
действовать за спиной Келли, что было совсем не просто. Мне пришлось
проявить чертовскую изобретательность. Однажды я сказал ему, что Гэлу
просто необходимо попробовать иранских арбузов, которые получают только в
одной маленькой лавке в Йонкерсе. Келли помчался туда, и пока он
отсутствовал, мне удалось собрать двух-трех специалистов, показать им Гэла
и выпроводить до того, как Келли вернулся. В другой раз я выписал Гэлу
сложную микстуру, а сам заранее сговорился с аптекарем, чтобы он готовил
ее не меньше двух часов. За это время я успел показать Гэла Грандиджу, -
это наш известный остеопат, - зато провизор Анселович из аптеки получил от
Келли здоровенного пинка за то, что слишком долго копался.
- Ты молодец, Милт! - сказал я от души.
Он недовольно рыкнул, потом продолжал, слегка понизив голос:
- Как бы там ни было, никакой пользы эти консультации Гэлу не
принесли. Я узнал чертову уйму полезного и нового, научился паре врачебных
приемов, о существовании которых прежде не подозревал, но... - Он покачал
головой. - Знаешь, почему ни я, ни Кел не разрешили тебе сегодня увидеть
Гэла?
Тут Милт облизнул губы и огляделся по сторонам, словно подыскивая
подходящий пример.
- Помнишь фотографии тела Муссолини, после того как толпа с ним
расправилась? Я вздрогнул.
- Да, помню.
- Так вот, именно так и выглядит Гэл, только он, в отличие от
Муссолини, жив. Что, впрочем, вовсе не делает картину приятнее. Главное,
сам Гэл не сознает, как он плох, и ни я, ни Келли не хотели бы, чтобы он
понял это по твоему лицу. Да что там, по твоему!.. Я бы не пустил к нему и
деревянного индейца!
Он все говорил и говорил, и, незаметно для себя, я начал постукивать
кулаком по столу - сначала негромко, потом все сильней и сильней. В конце
концов Милтон схватил меня за запястье, и я замер, чувствуя себя крайне
неуютно под взглядами множества посетителей, которые смотрели на меня. К
счастью, волнение улеглось довольно быстро, и в притихшем на несколько
секунд баре снова стало шумно.
- Извини, - сказал я.
- Ничего, все в порядке.
- Но ведь должна быть какая-то причина!
Его губы чуть заметно изогнулись в язвительной улыбке.
- Вот, значит, к чему ты в конце концов пришел? Причина!.. Всему на
свете должна быть причина, и если мы ее не знаем, то, по крайней мере,
можем найти. Не ты один так считаешь, но истина заключается в том, что
один-единственный необъяснимый факт способен потрясти нашу веру в
разумность и рациональность всего сущего. И тогда наш страх становится
много больше, чем то, с чем мы в действительности имеем дело; он вырастает
до размеров целой вселенной, об устройстве и законах которой мы можем
сказать только одно: это необъяснимо. И в первую очередь это
свидетельствует о том, как слабо мы на самом деле верим во что бы то ни