"Теодор Старджон. Образ мышления" - читать интересную книгу автора

бумажник взгляд ее глаз, похожих на блестящие от жира шляпки только что
поджаренных грибов, и в результате чуть не потерял его по настоящему,
наткнувшись в дверях на старшего официанта.
В четверть второго она была на месте, да я и не сомневался, что она
придет. С шеи у нее свисало боа из поредевших желтоватых перьев, каблуки
были такими тонкими и острыми, что их можно было забивать в сосновые
доски, а руки до самых локтей скрывали блестящие латунные и хромированные
браслеты, позвякивавшие при каждом движении.
Когда мы оказались в такси, Черита сразу бросилась на меня, хищно
разинув свой ярко-алый ротик. Я никогда не отличался особенно хорошей
реакцией, но на сей раз я не сплоховал и так быстро наклонил голову, что
она чувствительно врезалась скулой мне в лоб. Черити возмущенно пискнула,
но я сказал, что я, кажется, снова уронил бумажник, и она поспешила
принять участие в поисках.
Довольно долго мы кочевали по барам и ночным заведениям, которых
Черити знала великое множество. В каждом таком месте ей, не задавая лишних
вопросов, приносили то херес, то виски, без зазрения совести удваивая
стоимость заказов и подавая совершенно фантастические счета, по которым я
без малейшего звука расплачивался. В одном баре я оставил официанту восемь
долларов на чай, но Черити ухитрилась прикарманить пять из них. В другой
забегаловке она вытащила у меня из кармана кожаную записную книжку, приняв
ее за бумажник, который к этому времени я для пущей безопасности спрятал в
трусах, и все же мне пришлось расстаться с авторучкой и одной эмалевой
запонкой со вставкой из горного хрусталя.
Это была настоящая дуэль. Я был по брови нагружен цитратом кофеина и
тиамингидрохлоридом, однако изрядная порция алкоголя все же просочилась
сквозь эту блокаду, и я держался из последних сил. К счастью, мне удалось
довести мою игру до логического завершения. Перекрывая Черити все
возможные пути к отступлению, я в конце концов поставил ее в такое
положение, что она вынуждена была пригласить меня к себе. Ей просто не
оставалось ничего другого, и это привело Черити в ярость, которую она не
особенно старалась скрыть.
Помогая и поддерживая друг друга, мы долго поднимались по едва
освещенным первыми лучами рассвета ступеням, то и дело пьяно шикая и
прикладывая палец к губам. На самом деле мы оба были гораздо трезвее, чем
казалось по нашим движениям и жестам, и каждый втихомолку клялся себе не
дать другому того, что подразумевала ситуация. Наконец мы достигли нужной
двери, и Черити, относительно быстро справившись с замком, распахнула ее
передо мной.
Откровенно говоря, я не ожидал, что в квартирке будет так чисто и так
холодно.
- Окно открылось! - жалобно воскликнула Черити. Быстро подойдя к
окну, она захлопнула створку и поплотнее замотала шею своим боа. - О, как
неудачно вышло... - простонала она.
Я тем временем успел оглядеться по сторонам. Это была длинная комната
с низким потолком и тремя окнами. В дальнем ее конце, отгороженная
подъемными жалюзи, угадывалась кухня. Дверь во внутренней стене вела,
очевидно, в ванную.
Черити перешла к кухонным жалюзи и подняла их.
- Сейчас будет теплее, - пообещала она.