"Служба в потешных войсках ХХ века" - читать интересную книгу автора (Отян Анатолий)

СКОТСКИЙ ВАГОН

Мы ехали не на войну, но наши родные, пережившие войну, знaли, что когда отправляются в армию, то всего можно ожидать. Даже в мирное время не все приходят со службы целыми и невредимыми. А кто-то и совсем не приходит. Поэтому чувство тревоги никогда не покидает наших родных.

В вагонах по обеим сторонам были устроены двухэтажные нары из нестроганных досок и присыпанных соломой так, что если все плотно рядом лягут, то уместятся. Посредине было свободное пространство, "танцплощадка". В каждом скотнике было по пятьдесят человек, и чтобы не задохнутся, вагонные ворота держали наполовину открытыми, хоть уже подмораживало. Всего выехало из Кировограда 10 вагонов с новобранцами.

Сопровождали нас несколько сержантов и два офицера, капитан и лейтенант. Нам так и не говорили, куда нас везут.

Среди нас, новобранцев царила какая-то странная, не реальная весёлость. У всех не было никакого страха, но чувство обрезанной жизни и неизвестность, которая была впереди, делала нас какими-то отрешёнными от действительности, готовыми на необдуманные поступки типа: "была ни была" или "будь что будет". Нас предупредили, что пьянка категорически запрещена, выход из вагонов только по разрешению сержантов, любое нарушение дисциплины будет строго наказываться. Кто-то во время этих предупреждений, произносимых капитаном, кривляясь, как в кинофильмах под немецкий акцент, громко произнес: "Расстрел, расстрел, Гитлер капут" Все захохотали. Капитан рассвирепел: "Кто сказал, выйти из строя" Никто, конечно, не вышел.

Несмотря на все предупреждения, сразу началась пьянка. Буквально у всех ребят из сельской местности появился самогон, горожане тоже не отстали, закуски было навалом, все прихватили из дому и сало, и хлеб, и мясо, и печево. Матери постарались дать своим любимым чадам лучшенькое из того, что было в доме. Нужно сказать, что в то время с питанием на Украине было благополучно.

В общем, через час – полтора, вагон был весёлый. Стали орать песни под стук колёс, а к вечеру, темнело уже рано, и вовсе пьяный.

Завалились спать вповалку, без разбора, и не понять было, где чья голова, а где чья задница или ноги. Утром стали просыпаться от холода. И хотя в вагоне было градусов десять, видно было, что снаружи был мороз – в щели шёл пар, а болты крепления вагона промёрзли и на них был толстый слой инея. Было тихо, колёса не стучали на стыках рельс. Стоим.

В вагон постучали, Потом раздвинулись двери и в вагон хлынул холодный воздух, клубами пара стелящийся по полу вагона. Все высыпали наружу и стали поливать железнодорожные пути остатком вчерашней выпивки. Пар поднимался выше вагонов, "запахло" конюшней и этот запах российских туалетов всё время был рядом. Люди ёжились от холода, после пьянки немного всех знобило, но у кого-то осталась выпивка и, чуточку похмелившись и перекусив, повеселели.

Эшелон стоял на запасных путях какой-то станции.

– Хлопци, а дэ це мы?

– А бис його знае?

– Ан давай спытаемо у сэржанта.

– А де вин?

– А воно иде.

– Товаришу сержант, а дэ цэ мы стоимо?

– Во первых, в Советской армии принято говорить только на русском языке, а во вторых передвижение воинских эшелонов и их стоянка являются военной тайной.

– Ты ба. Сыльна таемныця. Оно титка йде, та може вона мени цю таемныцю розкрые?- и к женщине, проходившей мимо:

– Титонька, а що це за станция?-

– Полтава, сыночку, Полтава.

– О! Всёго двисти кэмэ видъихалы.

– Ну да – съехидничал другой, и подчёркнуто ломано-русским выговором добавил:

– Пятые сутки, шестая верста, оцэ тоби сержанту и вся воена таемниця.

Раздался хохот.

– Товарышу сэржант, а колы кухня пидъидэ?

– Вы должны были взять еды на двое суток, а ещё и одни не прошли.

– Цэ точно, тилькы я й узяв на двое, але гороцьки хлопци не взялы, и мое поилы. Можно збигаты на станцию, исты купыты? Та й пыты хочется.

После некоторых переговоров, за водой были отпущены два человека с вёдрами и предупреждены сержантом, что если при их возвращении, будет найдена водка, то тут же будет уничтожена. Пошли за водой и из других вагонов. Мы с нетерпением и тревогой ожидали возвращения наших водоносов, так-так мы заранее сбросились по десять рублей на водку, что получалось по двести грамм на брата (Бутылка водки стоила 22 рубля 50 копеек) и по пять рублей на гармошку, которая стоила 250 рублей. Прошло минут сорок, и показались первые водоносы из другого вагона, Они принесли два ведра воды, но были обысканы сержантами.

Под возгласы толпы у них были найдены, спрятанные за поясами четыре бутылки водки, которые тут же были разбиты сержантом об рельсы, под неодобрительный гул жаждущих. Но вот показались и наши водоносы. Они тоже несли два ведра, Сержант с нескрываемым радостным нетерпением охотника устремил на них свой взгляд, ожидая добычу, а мы, с чувством жертвы ожидали развязку. Но вот они подошли и поступила команда поставить вёдра на землю, расстегнуть верхнюю одежду и поднять руки. После тщательного досмотра, разочарованный отсутствием водки сержант разрешил им войти в вагон. Мы тоже были разочарованы.

Почти все из нас не были пьяницами, но власть толпы заставляла проявлять лихость. В России, Украине, Белоруссии пьянство отдельный вопрос, но оно и начинается с доказательства каждым своей неординарности тем, что если ты выпиваешь больше водки, значит ты настоящий мужчина. Последствия всем известны.

Сержант с кислой миной отошёл от вагона, а из него хитрые рожи нам подавали знаки: залезайте в вагон. Мы, заинтригованные, залезли и поняли всю хитрость наших водоносов, нет "водконосов": одно из вёдер до краёв было наполнено водкой. Хлопцы, ещё в городе, в магазине возле вокзала проделали процедуру переливания водки из бутылок в ведро.

И пошло, поехало! Заиграла гармонь, запели песни, затанцевали. На средину круга, вышел паренёк небольшого роста и стал лихо отплясывать гопак и другие пляски. Да так здорово, что мы с удовольствием смотрели на этот концерт. Но вот в проёме ворот вагона показалась голова нашего сержанта, и ребята стали весело его приглашать. Он запрыгнул в вагон, и с угрожающим видом хотел взяться за ведро. Но даже нагнуться ему не дали. Сзади сдавила его плечо сильная рука, бывшего комбайнёра из-под Бобринца, Грыцька Голуба:

– Нэ робить дурныць, сэржанте. Якщо хочете выпыты, нальем, а як ни, то…-

И сделал выразительный жест рукой, означавший, что будет выброшен из вагона. Сержант понял, что с подвыпившей толпой ему не справиться, будет опозорен, подмогу звать бесполезно – ворота закроются изнутри и водка будет допита, так что лучший вариант это выпить со всеми, а там будь, что будет. Ему сразу налили половину кружки, четверть литра, дали закусить салом, хлебом, луком, и строгий сержант мигом превратился в обыкновенного, подвыпившего паренька с Урала, сидящего рядом с такими же как он пареньками с Украины. И, естественно, его стали спрашивать, куда нас везут?

И он сообщил нам "страшную тайну", что мы попали в строительные войска, в "стройбат", значит, о чём мы и сами догадывались, потому как на эмблемах наших покупателей (так на жаргоне назывались наши сопровождающие) был кроме прочих атрибутов, изображён бульдозер, и что везут нас в Сибирь, в район города Томска, на большую стройку, а что там строят, он и сам не знает, так как это шибко большая тайна.

Мы сидели тихо, каждый по-своему представлявший Сибирь, стройку и своё будущее.

Но тишина продолжалась недолго, появился наш самый главный начальник, и увидев подвыпившую компанию и пьяного уже сержанта, стал орать, что он нас всех пересажает, а сержанта первого и что…, в общем, посыпались угрозы, на что кировоградец Толя Лимаренко, ему сказал:

– Товарищ капитан, мы ещё не принимали присягу, поэтому, посадить Вы никого не сможете, а что касается сержанта, то Вы тоже далеко не трезвый.

– Я офицер и имею полное право.

– Вне службы, вне службы, товарищ капитан, а мы тоже люди.

Капитан, видя свою беспомощность перед нетрезвой массой молодых, насильно оторванных от дома, от невест, жён, матерей людей, состояние агрессивного отчаяния которых он понимал, смягчился:

– Ну поймите, ребята, вас здесь полтысячи человек, сейчас ещё прибудут из Полтавы и приедут из Киева, и если вы все перепьётесь, то это будет уже Вторая Полтавская битва, да такая, что от Полтавы в этот раз ничего не останется.

Все захохотали, а капитан продолжал, заглядывая, в вытащенную из кармана записную книжку,:

– Вот я просмотрел ваши личные дела и вижу, что один из вас по фамилии Отян, на два года старше других, работал прорабом. Я хочу его назначить старшим по вагону. Согласны?

– Согласны!

– А теперь, Отян, ты отвечаешь за порядок в своём вагоне и назначь старших над группами из десяти человек., и чтоб ни-ни с водкой. Да у вас на неё через день и денег не будет. А подчиняешься ты, Отян этому сержанту, с которым я в части разберусь. Понял?

– По-о-онял-глупо улыбаясь сказал сержант.

Капитан был, видно, не глупым человеком. На вид ему было лет тридцать пять. По наградным колодкам было видно, что он участник Великой Отечественной войны, у него было несколько медалей и орденов. У нас это вызывало уважение к нему.

Кто-то спросил его:

– Товарищ капитан, а какие у Вас медали и ордена?

– Позже расскажу, мне нужно по всем вагонам пройти.

Я, с согласия ребят, назначил старших групп, в которые попали наиболее, на мой взгляд, авторитетные хлопцы, но ни о какой дисциплине не могло быть и речи, так как никто ни меня ни других всерьёз за старших не принимал, а действовали все согласно уже сложившихся кланов по земляческому принципу. Но, в общем, советовались и со мной и со всеми по поводу каких-то серьёзных дел.

Но всё по порядку.

Ещё сутки мы простояли на запасных путях, пока на следующий день на другие, рядом с нашими, пути подали громадный состав из двадцати цельнометаллических пассажирских вагонов. В конце этого состава было три товарных вагона. Над крышами двух вагонов торчали трубы. Из них шёл дым.

– Хлопцы, нам жрачку привезли.

– Може ты ще скажеш, щоб тоби купэйный вагон далы?

– Ага, з дивчатьмы.

– Дивчат холостым, а жонати хай сидають, та лысты додому жинкам пышуть.

– Та им нужны их письма. Они за письки любовников держаться.

– Ну и балбесы вы.

– Сам ты балбес, шо до армии одружився. Я бачив, як твий кореш на твою жиночку дывывся. Вин ии зараз за клунею таще.

– Схлопочеш ты в мене по рожи, Мыкола.

– Ну бросьте, ребята. Вы лучше смотрите, кто из вагонов тех вываливает.

Из первых семи-восьми вагонов вышли на улицу такие же новобранцы как и мы.

– Откуда, ребята и куда?

– Киев и Киевская область. А куда? Не говорят нам.

– А что? У вас дальше вагоны пустые?

– Кажется да.

– Ну, хлопцы, мы поедем тоже с комфортом.

Подбежали наши сержанты и скомандовали:

– Забрать все свои вещи из вагона и в две шеренги ста-ановись!

– По порядку номеров, до пятидесятого ра-асчитайсь!

– Первый! Второй! Третий!… Сорок девятый! Пятидесятый.

– На ле-е-ево! За мной шаго-ом марш!