"Теодор Старджон. Живая скульптуру" - читать интересную книгу автора

- А вы не задавайте таких трудных вопросов. - Она тщетно пыталась
улыбнуться: вместо этого из глаз вдруг хлынули слезы.
"Господи, как глупо получилось!" - мелькнула отчаянная мысль. Немного
успокоившись, она пробормотала ее извиняющимся тоном.
- Почему?
Ошеломленная непрерывной чередой вопросов, - характерная для него
черта, - она смешалась. Ничего удивительного, подобная манера допрашивать
всегда ошеломляет, а иногда становится невыносимой. - Нельзя так
откровенно, на глазах у посторонних, проявлять свои чувства. Нормальные
люди так не поступают!
- А по-моему, можно. И я еще не встретил ни одного такого
"нормального".
- Да, я, наверное, тоже не встречала... Правда, сообразила это только
сейчас, после ваших слов.
- Тогда не кривите душой. И не надо все время повторять про себя:
"Что он может подумать!" и тому подобное.
Поверьте, мое мнение никак не зависит от ваших слов. А если не
можете, лучше не говорите ничего и просто уйдите. - Она замерла. - Найдите
в себе силы быть откровенной. Все важное становится ясным и простым, а в
простых вещах признаваться легко.
- Я должна умереть! - отчаянно выкрикнула она.
- Я тоже.
- У меня.., рак груди.
- Давайте зайдем в дом, что-нибудь придумаем. - С этими словами он
повернулся и зашагал прочь.
Выдавив из себя нелепый смешок, девушка стояла полумертвая от страха,
глядя ему вслед. Ее жгла обида, переполняли абсурдные надежды на чудо... А
потом она вдруг обнаружила ("Господи, когда я решилась?"), что покорно
идет за ним.
Ей удалось нагнать мужчину почти на вершине холма, где сад начинал
редеть.
- Вы врач?
Казалось, неизвестный не заметил ни ее колебаний, ни внезапного
взрыва решимости.
- Нет, - отозвался он, шагая вперед, по-прежнему притворяясь, что не
видит, как она, остановившись, кусает губы, а потом вновь спешит за ним.
- Я, наверное, совсем спятила, - произнесла она вполголоса,
поравнявшись с мужчиной, когда под ногами зазмеилась тропинка. Он,
очевидно, понял, что девушка просто размышляет вслух, и промолчал.
Пейзаж здесь оживляли мохнатые шарики хризантем и пруд, в котором,
словно блестки, посверкивали чешуей золотые рыбки. Таких больших она еще
никогда не встречала!
Наконец показался дом. Эту часть сада окружала колоннада, смыкающаяся
с холмом. Дом стоял на склоне и, казалось, сросся с ним, стал неотъемлемой
частью здешних мест. Плоская крыша частично опиралась на камни; дверь из
грубо обтесанных бревен, утыканных гвоздями, в которой виднелись две щели,
напоминавшие амбразуры, открыта. Когда она захлопнулась за ними, лязг
запора вызвал неприятную мысль о темнице, но охватившее ее ощущение полной
изоляции от внешнего мира было слишком пронзительным и глубоким, чтобы
винить лишь эти зловещие звуки.