"Кодзи Судзуки. Петля" - читать интересную книгу автора

к Каору, и, глядя на него, он полностью забывал про жару.
В спальном районе, выходившем на Токийский залив, стояло очень много
многоквартирных домов. Но вот жильцов в них было много, и редко в каком окне
горел свет. Поэтому звезды в ночном небе сияли так красиво.
Временами дул мягкий ветерок. И тогда морские запахи исчезали, и
слипшиеся, только что вымытые под душем волосы начинали высыхать.
- Каору-кун, простудишься, закрой окно, - донесся из кухни голос
матери.
Похоже, она почувствовала движение воздуха и поняла, что окно было
открыто. С того места, где она находилась, балкон не просматривался, и мать
не могла знать, что Каору стоит под ночным небом.
Каору раздражало беспокойство матери. В такую жару замерзнуть и
простудиться было невозможно. Но если она узнает, что он на балконе, точно
затащит в комнату. Каору закрыл окно снаружи, чтобы не слышать мать.
Он в одиночестве стоял на этой небольшой площадке, врезавшейся в небо
на высоте ста метров от земли. Он обернулся и сквозь стекло посмотрел в
комнату. Фигуру матери отсюда было не увидеть, но в гостиную проникала яркая
молочно-белая полоса света от флуоресцентной лампы. И в этом белом свечении
Каору мог прочесть присутствие матери. Ее движения, когда она, стоя перед
раковиной, мыла посуду после обеда, едва заметно колебали луч света,
просачивающийся из дверного проема.
Обернувшись назад к уличной темноте, Каору вернулся к своим постоянным
размышлениям. Он мечтал каким-нибудь образом объяснить устройство мира, в
котором существовал. Но это не было просто желание разгадать самую главную
тайну из какой-нибудь одной области. Ему хотелось создать единую теорию,
которая объяснила бы различные аспекты мироздания. Мечты Каору очень
походили на мечты его отца, исследователя в области компьютерных технологий,
и, оказываясь вместе, эти двое разговаривали только на естественнонаучные
темы.
Вернее, Каору швырял в отца множеством вопросов, а тот брался на них
отвечать. Отец, Хидэюки, раньше работал в проекте по созданию искусственной
жизни, защитил диссертацию и перебрался в исследовательскую лабораторию
университета. Не отягощенные здравым смыслом смелые идеи сына, которому в
этом году исполнилось только десять лет, давали ему подсказки для
исследований.
Матико, мать Каору, с удовольствием наблюдала, как иногда после
субботнего обеда ее муж и сын устраивали горячие споры. В отличие от
Хидэюки, в пылу спора забывавшего о том, что творится вокруг, Каору
оставался предупредительным по отношению к матери, которая не могла принять
участие в споре и часто оставалась вне беседы. Он тщательно разжевывал для
матери предмет обсуждения и преподносил ей так, чтобы она могла
поучаствовать в разговоре. Такое необычное внимание было для Хидэюки сложным
трюком, который он никак не мог повторить.
Радовало ли мать сочувствие, или она гордилась сыном, который говорил о
естественных науках, уже в десять лет понимая больше ее, но всегда, когда
она смотрела на него, лицо Матико сияло радостью.
Далеко внизу, по мосту Рэйнбоу-бридж, плыл поток фар. Каору ждал, ему
хотелось, чтобы в полосе этого света был и папин мотоцикл. Каору всегда
подолгу дожидался отца.
Прошло уже десять лет с того дня, как они переехали в этот жилой район