"Эжен Жозеф Сю. Жан Кавалье " - читать интересную книгу автора

испугались, я и Селеста, так как увидели башню стекольщика, охваченную
красным пламенем, точно кровью. Говорят, что это всегда предвещает
какое-нибудь несчастье.
- Да старика дю Серра, которого все знают, как благородного
стекольщика, принимают за колдуна, - весело проговорил Жан, - хотя он
чудеснейший человек. Не правда ли, батюшка?
- Я считаю господина дю Серра хорошим кальвинистом и честным человеком.
Вы это сами знаете, - просто ответил хозяин.
- А какие ужасы еще тебе повстречались, мой маленький Габриэль? - снова
начал Жан.
- Мы видели, как эгоальский сторож убил волка.
- Ба! У него рука не уступает зрению, - сказал Жан Кавалье. - Я видел,
как на расстоянии пятидесяти шагов он отстрелил ветку орешника величиной не
больше моего пальца. Ужасно жалко, что вместо наружности веселого лесничего
у него точно такой дикий вид, как у того животного, имя которого он носит.
Хуторянин счел эту шутку неуместной. Строго посмотрел на сына и, словно
напоминая ему изысканность его костюма, он сказал:
- Ефраим одевается в кожу убиваемых им диких животных, потому что
презирает безумное земное тщеславие; он поселился в глубине лесов, потому
что уединение благоприятствует молитве и размышлению.
- О, без сомнения, батюшка! - весело заметил Жан. - Ефраим святой; но,
откровенно говоря, разве он не похож на черта? Я такой же добрый протестант,
как и он; моя винтовка попадает так же метко и далеко, как его длинный
мушкет... Но... черт возьми!..
- Довольно, мой сын! - сказал старик.
- Но...
- Довольно! - повторил хозяин, сделав рукой настолько выразительный
жест, что молодой человек покраснел и замолчал.
Ответы Жана Кавалье показались всем присутствующим настолько
непочтительными, что все сидели с опущенными глазами. Помолчав немного,
старик продолжал, обратившись к сыну:
- Ты отправился сегодня надзирать за сенокосом на лугах в долине
Сент-Элали. Сколько там повозок с сеном?
- Право, не знаю, батюшка, - ответил, смутившись, Кавалье. - Я туда не
ходил.
- А почему это? - спросил строго старик.
- Завтра праздник товарищей-стрелков. Так как я их капитан, мне
пришлось пойти в Саол, чтобы поставить на место мишень.
Но хуторянин, все более и более недовольный, продолжал:
- Вчера, вернувшись с поля, посчитал ты скотину с хутора Живые Воды?
- Нет, батюшка, - ответил Жан, внутренне возмущаясь этим допросом при
других. - Молодые люди из Зеленогорского Моста, которых я обучаю по вечерам
ружейным приемам, задержали меня ужинать, и я не мог быть в Живых Водах при
возвращении стада.
Это новое непослушание возмутило старика, и он крикнул:
- Разве не запретил я тебе посвящать себя этим убийственным
упражнениям, столько же опасным, как и бесполезным? Занятия шалопаев и
бродяг! Разве мирные, честные хлебопашцы нуждаются в оружии? Разве указы
нашего короля, нашего владыки не запрещают подобного рода собрания? Не
дерзость ли это со стороны моего сына, несмотря на мое запрещение, пойти