"Наталья Суханова. Многоэтажная планета ("В пещерах мурозавра" #2)" - читать интересную книгу автора

своим делам.
Аня же после его ухода подойдет к зеркалу и тоже подмигнет. Но Фима-то
этого уже не видит.
Когда-то он сказал Ане, что настоящий исследователь должен уметь
молчать и ждать. Молчать - на это у нее еще терпения хватало. Но ждать...
Слишком уж энергична она была, чтобы просто сидеть и ждать.
Как-то она узнала, что Фима понимается в кружке космонавтики при Дворце
пионеров, и тоже стала ходить в этот кружок. Тогда она, честно говоря, еще
не понимала, зачем Фиме сразу кафедра биологии и кружок космонавтики. Но все
равно: надо - значит, надо.
Однажды Аня пришла на занятия раньше и увидела, как занимаются девочки
в балетном кружке. Мало сказать - увидела: просто смотреть она никогда не
умела. Все, что делали девочки, делала в дверях и она. Но, наверное, не так.
Потому что девочки фыркали и переглядывались.
- Что случилось? - хлопнула в ладоши преподавательница. - Ах, девочка
не так делает. А вы все делаете замечательно, не правда ли? Если ты хочешь
заниматься, - сказала она уже Ане, - приходи в следующий раз в купальнике и
балетках. А сейчас не мешай нам, пожалуйста.
Аня пришла, и ее поставили самой последней; но когда все
поворачивались, чтобы делать упражнения с другой ноги, она оказывалась
первой, и сразу же все начинали фыркать и хохотать.
- Ти-хо! Ти-хо! - сердилась преподавательница, а ей сказала: - Ты
девочка ловкая, но тебе не хватает грации.
Ане все-таки нравилось танцевать. Только надоедало, что всегда
одинаково. Она уже и "батман тандю", и "релеве ланд", и даже сложные
движения умела. Но ведь это умели делать в свое время и бабушки, и
прабабушки, и бабушки прабабушек.
И вот однажды на выступлении, в то время как все изображали гномиков,
Аня решила, что гномам, раз уж они живут в лесу, недостает какой-нибудь
букашки. И станцевала букашку. Зрители смеялись и хлопали, маленькая Аня
была довольна. А преподавательница рассердилась и сказала, чтобы Аня или
танцевала, как все, или уходила из кружка.
Может быть, и не стоило обижаться. Но Аня не то чтобы даже обиделась -
просто подумала, что и в следующий раз сделает что-нибудь не так, потому что
в ее голове слишком много фантазии, вздохнула и ушла. И стала вести балетный
кружок у своих кукол.
Учила их всяким танцам, а не только человеческим. Правда, для того
чтобы танцевать, как насекомые, ее куклам не хватало усиков-антенн. И
по-настоящему эти танцы не получались.
Тогда она рисовать стала. Подолгу смотрела на разных насекомых, а потом
рисовала и подписывала:
"Болтают, как на базаре, - сразу все";
"Кажется смирной - грустная и вытаращилась, - а на самом деле просто
терпеливая хищница";
"Он на крыльях, как на парашюте, летит - скрючился и ножки поджал";
"Они лазят друг по другу, не мешая";
"У него большая голова - не для ума, а для удара".
Фима как-то смотрел-смотрел на эти рисунки и сказал:
- Сдается мне, в тебе художница пропадает.
И Аня пошла в изостудию Дворца пионеров.