"Сергей Сухинов. Возвращение к звездам (Журнал "Техника - молодежи")" - читать интересную книгу автора

сможешь вернуться к звездам.
- Я это знаю, - пробормотал хронотехник.
- Я тоже. Но вот в чем штука - с годами начинаешь понимать то, о чем
научился говорить еще в детском саду. Очевидно, в этом и состоит
взросление человека.
Пульт вдруг разгорелся множеством ослепительных огней, а откуда-то
снизу в зал потек гул - сначала слабый, еле слышный, потом стремительно
набирающий чудовищную грозовую силу.
- Начали! - срывающимся голосом закричал Игорь. - Начали, Андрей
Иванович!
Все поплыло перед глазами Акимова. Со всех сторон его окутала мягкая,
чуть светящаяся мгла, насыщенная тысячами неясных шорохов. Скоро он
почувствовал, как начинает постепенно исчезать ощущение собственного тела.
И тут колышущаяся пелена исчезла, и он увидел, как на далеком горизонте
набухает розовый рассвет.
Акимов медленно летел над черной, напитанной весенней влагой степью.
Небо над ним было белесым, чуть подсвеченным восходящим солнцем, а в
густой синеве на западе еще слабо светились последние звезды. Было
удивительно тихо, как бывает только в предутреннем сне, и он почувствовал
себя большой бестелесной птицей, отправившейся в далекий перелет. Ему
захотелось испытать свои новые крылья, и, сделав плавный вираж, он
повернул на север, стремительно набирая скорость. И увидел далеко впереди
поселок.
Он состоял из нескольких десятков приземистых деревянных домов,
покрытых соломой, и теснился на дне узкой балки, рассеченной прихотливыми
узорами серебристой речки. Многие дома были перекошены, запущены, забиты
посеревшими от времени досками: не так давно кончилась гражданская война,
и не все еще вернулись в родные места, а многие так никогда и не вернутся.
Акимов не спеша пролетел над деревенской улицей, стараясь запомнить и
разбитые в грязь узкие колеи, и тощие штабеля дров, жмущиеся к стенам
домов, и красный выцветший флаг над крыльцом местного сельсовета. Но людей
он нигде не встретил и потому снова поднялся в небо. За речкой он увидел
поле, почти высохшее под лучами весеннего солнца. Там копошились десятка
три женщин и стариков, пытающихся с помощью двух хилых лошаденок распахать
неподатливую землю. Акимов знал, что нужно спешить, но не мог не
спуститься к работающим людям. Он старался запомнить лицо старика, упрямо
ведущего гнедую лошадь под уздцы, и тонкие фигуры трех мальчишек,
впрягшихся в тяжелый плуг, и карие глаза молодой женщины, закутавшей лицо
от пыли белым платком. Потом под ним опять замелькала серым полотном
степь, а через несколько минут он увидел впереди широкую полосу воды и
понял, что это Волга.
Вся страна, полуразрушенная, голодная, поднимающаяся из руин,
расстилалась перед ним от горизонта до горизонта по обоим берегам великой
реки. Гражданская война, интервенция, две страшные засухи прокатились по
ней губительным смерчем за какие-то четыре года, но упрямые ростки новой
жизни везде поднимались на глазах, и было видно, что никакая сила не в
состоянии вогнать их обратно в небытие и прах. Акимов пролетал над
десятками городов и деревень. Он помнил, что Игорь снимает с него
мнемограмму, и потому старался превратиться в бесстрастную кинокамеру,
готовую запечатлеть все и вся в своей механической памяти. И только когда