"Александр Сухово-Кобылин. Дело" - читать интересную книгу автора

посмотришь, и Господи, напасть какая; кажется, вот со всех сторон обложило,
а Бог только перстом двинет - вот уж и солнышко...
Муромский. Здравствуй, что ты это как замешкал?
Иван Сидоров (высматривает образ и молится; потом кланяется) жил у
купца в прикащиках; скупали мы кожи, сало, - ну, скотиной тоже торговали.
Однако умер хозяин - что делать? Дай, мол, сам поторгую - сам хозяин буду.
Деньжёнки были кое-какие; товарища приискал; люди дали; - поехали в
Коренную. Ходим мы, батюшко, с товарищем по ярмарке день; ходим два - нет
товара на руку: все не по силам; а сами знаете, барыши брать, надо товар в
одних руках иметь. Ходили, ходили - купили лубки! По десяти рублев начетом
сотню; сколько было, все купили. Товар приняли, половину денег отдали, а
остальные под конец ярмарки. Обыкновенно - лубки, товар укрывать. Живем.
Погода стоит вёдряная; жар - терпенья нет; на небе - ни облачка; живем... Ни
одного лубка не покупают! Тоска взяла! Ярманка на отходе; товарищ спился!..
Утро помолюсь - вечер помолюсь - и почину не сделал!.. Пятого числа июня
праздник Богоматери Коренныя... Крестный ход... народу куча... несут
икону... Мать!! Помоги!!!.. Прошел ход - смотрю: от Старого Скола товар
показался!!!.. Туча - отродясь не видывал; я к лабазу, - от купца Хренникова
бежит прикащик: лубки есть? - Есть. - Почем цена? - Сто рублей сотня. - Как
так? - Да так. - Ты с ума сошел? - Еще сутки, так бы сошел. - Ты
перекрестись! - Я крестился; вы хорошо пожили; ели, пили, спали сладко? А я
вот - пузом на пол-аршин земли выбил... Повертелся, повертелся, ведь
дал; -да к вечеру и расторговались... Так вот: все в руках Господних!
Господь труд человека видит и напасть его видит - ой, видит.
Муромский. Так-то это так... только мне теперь, Иван, круто приходит:
пять месяцев я здесь живу, последнее проживаю - а дело ни с места!
Иван Сидоров. Стало, ждут. Что, сударь, делать; приехал, так дай. Зачем
ты, отец, сюда-то толкнулся?
Муромский. Судейцы насоветовали.
Иван Сидоров. Волки-то сыромахи - эк, кого послушал! Чего они тебе
сделают?
Муромский. Как чего? - Засудят; дочь мою, кровь мою засудят, чести
лишат.
Иван Сидоров. Не можно этому, сударь, быть, чтоб честного человека кто
чести лишил. При вас ваша честь.
Муромский. Ты этого, братец, не понимаешь: честь в свете.
Иван Сидоров (покачав головою). О, Боже мой - Свет, что вам, сударь,
Свет?.. Вавилонская любодеица - от своей чаши опоила вас! Кто в вашем-то
свете господствует - соблазн; кто властительствует - Жены. Развожжали вы,
сударь, ваших баб - вот оно у вас врозь и поехало; разъезжают оне по балам
да по ассамблеям - плечи голые, груди голые, студ позабывают, да мужскую
похоть распаляют; а у похоти очи красные, безумные. Ну суди ты, батюшко,
сам: чего тут от Света ждать? Если жена этакое сокровенное, да всем на
площади показывает, стало, студа-то у нее и нет, - а жена бесстудная чья
посуда - сам знаешь... Прости меня, отец, - я правду говорю; мне на это
снование безумное смотреть болезно. Что ваши жены? Ни оне рукодельем каким,
ни трудом праведным не занимаются; опустел дом, печь стоит холодная; гоняют
по городу, сводят дружбу со всяким встречным - вот, по слабоумию своему, и
набегают. - А винность-то чья? Ваша, батюшко. Вы закона не держитесь; закон
забыли. Дом дело великое; у нас в дому молятся; а ваш-то дом шинком стал,