"Светлана Сухомизская. Ночь оборотня" - читать интересную книгу автора

ли романа, который писала Прошина? Вряд ли в автобиографии она собиралась
по-другому осветить ту скандальную историю. Автобиография пропала, Прошина
убита. Скандал не разгорится вновь, и прошлое отомщено. Все складывается
для Крымова как нельзя лучше.
Галдеж девиц, перешедших от абсента к французскому коньяку, мешал мне
сосредоточиться, и я отправилась туда, где ничто не могло помешать
умственной концентрации. Правильно, в туалет.
Теплый пол располагал к тому, чтобы снять тапочки, что я и сделала.
Походив по приятно нагретому кафелю, окрашенному в нежный цвет сливочного
масла, рассмотрев и понюхав жидкости во флаконах, я собралась было
усесться на толчок, когда мое внимание привлекла какая-то бумажка, упавшая
на кафель рядом с моей ногой. Наклоняясь за ней, я вспомнила о своей краже
из Маркова ящика и удивилась своей рассеянности.
Бумажка оказалась запиской, точнее, черновиком. Голубовато-белая
бумага без рисунков, без водяных знаков, без малейшего намека на
какой-нибудь запах (будьте здоровы, мистер Шерлок Холмс). Шариковая ручка,
темно-синие чернила. Мужской почерк, для хозяина которого, судя по высокой
вертикальной перекладине буквы "к" и форме прописной "т", латиница была
привычней кириллицы. Логично было предположить, что автор записки - Марк.
Что до адресата, то, чтобы вычислить его, я была еще недостаточно
осведомлена.
"Ты называешь меня педантом, крохобором, мелочным придирой. Возможно,
это и так. Однако сейчас дело не в этом. И не в том, что мне нужна правда
любой ценой. Просто я ненавижу ложь и притворство - в любом виде.
Особенно, когда это ложь во имя выгоды. Тем более что в данном случае ложь
может нанести вред другому человеку. Наши дальнейшие отношения зависят от
твоего решения, от того, поймешь ли ты, чего я жду от тебя. Я не требую
невозможного и, поверь, не сужу и не обвиняю тебя. Я просто хочу снять
накипь с твоей души. Это нужно нам обоим. Сейчас все в твоих руках. Я
сказал все, что думаю, но выбор делать тебе".
- Здорово, но непонятно, - вполголоса пробормотала я и, посмотрев на
кольцо, саркастически осведомилась:
- Ну, и чего ради было так сверкать? Что интересного в этой бумажке?
Общие фразы, ни имен, ни дат, ни единой зацепки, ничего, что могло бы мне
помочь в поисках убийцы. Стоило ли из-за этого нарушать восьмую (если
память мне не изменяет) заповедь!
Разочарованно вздохнув, я сложила свою бесполезную добычу и снова
задумалась. Крылов не шел у меня из головы. Если я решила расследовать
дело самостоятельно, я должна познакомиться с ним, причем в обход моих
детективов и, уж разумеется, не привлекая внимания доблестной милиции. При
мысли о близком знакомстве с возможным убийцей, да еще, вполне вероятно,
страдающим психическим расстройством, мне стало не по себе, и я трусливо
подумала: а может, отыграть назад? Рассказать завтра ангелам о том, что
удалось узнать, и пусть они бегают, хлопочут, рискуют, ломают себе головы,
- словом, живут полной жизнью. Но сразу же вслед за этим шоколадная горечь
на языке напомнила мне о цвете глаз Себастьяна и о шатенке рядом с ним в
пронзительном блеске дискотечных огней. Я скрипнула зубами, загоняя внутрь
непрошеные слезы. Нет уж! Я нащелкаю ему по носу, чего бы мне это ни
стоило, пусть меня зарежут, закусают, задушат, утопят и застрелят к
чертовой матери! Жизни своей не пожалею, только бы сделать ему так же