"Михаил Сухоросов. Волчья степь ("Пришлые" #2) " - читать интересную книгу автора

как рассасывается боль, потом пробормотал в пространство:
- Так или иначе, надо топать на запад...
- Убьют тебя там.
- Что делать, судьба такой... Да мне и не привыкать, Чародей всегда со
смертью в обнимку ходит.
- А что так?
И я рассказал, что так. Наверно, эта анестезия все ж на голову
действует - обычно я так говорить не умею, а тут я просто заворожил Эрика:
он слушал, как ребенок сказку, а я вещал. Я рассказал и о Монахах, и о
лешаках, и о повадках болотной нежити, и о игрецах, красиво и опасно
возникающих в залитых луной лесах, и о колдунах из Побережных топей, и о
таинственных лесных ведьмах, умеющих распознавать ложь...
Трепался я довольно долго, а Эрик только ушами хлопал. Когда я
закончил, он основательно отхлебнул, протянул фляжку мне:
- Да, я здесь год и два, а так ничегошеньки и не понял.
- Не понял он...- я тоже глотнул.- Чтоб понять, радость моя, надо не в
засадах сидеть, а ходить и смотреть. Хотя я вот уже два года хожу и смотрю,
а так ни фига и не понял. Ладно, думай, а я дрыхнуть.
Проснулся я, когда уже окончательно рассвело, и обнаружил, что Ильмира
уже встала, но главное было не это, а то, что опять перестала действовать
анестезия. К тому же, на улице лилось, как из ведра, и на придачу к новым у
меня разнылись старые раны, так что, не успев глаза открыть, я уже находился
в настроении скверном и крайне сварливом. Вставать я даже не пытался -
злосчастный правый бок при каждом движении взрывался такой лютой болью, что
в глазах зеленело и хотелось выть. Вот ведь свезло, провалиться бы!
Я полусидел на топчане, откинувшись на подушки, сосал вино и злился на
весь белый свет. Ильмира благоразумно старалась меня не трогать, потом
появился Эрик и попробовал завязать со мной разговор, но я только хамил и
огрызался, короче, вел себя мерзко и оскорбительно. Я прекрасно понимаю, что
все это нехорошо, а главное - бессмысленно, но поверьте, когда валяешься в
виде столь развратном и поррубанном, сам факт, что окружающие тебя люди целы
и здоровы, воспринимается как оскорбление, а оттого, что понимаешь, как
глупо себя ведешь, злишься еще больше.
Ильмире все это в конце концов надоело, и она объявила, что сейчас
займется мной всерьез, я ответил очередной грубостью, на которую она не
отреагировала. Вместо этого она раскопала где-то в углу большой оплетенный
кувшин, нацедила из него кружку и велела пить. Я, ворча, последовал этому
указанию. Эрик ехидно комментировал процесс поглощения, я вяло отругивался,
но Ильмира сразу за первой кружкой протянула мне вторую, а после третьей я
вообще утратил способность как-либо отражать ситуацию - все заволоклось
туманом, даже огонь, пожирающий правую кисть. Я еще успел осознать, что
Ильмира колдует над моим правым боком, но убейте меня, не берусь сказать,
что она там творила.
А потом... По мозгам словно сотня киловольт шарахнула, прошло не меньше
секунды, прежде чем я сообразил, что ору как резанный, что удар исходит все
от той же правой кисти, и ощущение такое, что ее в расплавленное олово
сунули. Никогда в жизни так быстро не трезвел...
Но когда я обрел способность видеть, выяснилось, что боль куда-то
делась, только в глотке саднит, а Эрик прижимает к столу мою правую руку и
смотрит на нее глазами... Не знаю, какими: квадратными - слишком слабо