"Елена Сулима. Московские эбани " - читать интересную книгу автора

получится, что он пришел по делу. Она была уверенна в том, что уже никогда
не попадется в ловушку пошлости. Потому что уже умеет её видеть.
Он открыл бутылку шампанского и наполнил им фужеры, и уж как-то
слишком намеренно торжественно поднял свой.
"Что большому человеку падение, малому - гордость" - вспомнилась ей
насмешкой строка из какого-то конфуцианского текста, она ведь была только
что оттуда, где подобными фразами вибрирует атмосфера, словно миражами
пустыня.
Но здесь далеко и до Конфуция и Будды - здесь Москва... зима...
Заоконный фонарный столб с упоением раскачивал ночной свет.
Хрустальные ветви деревьев оставались недвижны. Слышался дальний шорох
электрички притормозившей на станции "Яуза" и снова рванувшейся прорезать
ночь скользя... Впрочем, какая разница - что было там за окном.
- Такую женщину только в Париж. - Выдохнул Вадим, нарушая
гипнотическую неловкость молчания.
Виктория, все-таки ожидала большего от человека, которого недавно
представили ей крупным дельцом в картинном бизнесе, но постаралась скрыть
мановение своего разочарования.
- ...Париж? - словно очнулась она, - В Париж?.. - повторила задумчиво:
- Да там много пустых мест - как раз для моих работ. Я не знаю, как их
называть... как определить направление... они близки по стилю, то есть
скорее по вдохновению и к Дягилеву, и к Баксту... Только это совсем не
то... - И разметала по журнальному столику пачку фотографий.
- Это пастель?! То есть мелки такие?! И не скажешь. - Покачал он
головой, задумчиво перетасовал картинки, с трудом подбирая слова (все-таки
когда-то учился в МГУ, хотя и на географическом факультете.) - Я не ожидал
столь динамичных фигур. Сплошные порывы...
- Да-да вы угадали. Это ближе к Дунь - тридцать третья позиция из
Книги Перемен. "...Мир и деятельность человека гораздо сложнее, чем может
показаться на первый взгляд, существует невидимый момент, который разделяет
готовность к действию и само действие". Это попытка запечатлеть внутреннее
состояние зарождения готовности к действию. Вам понятно? Или я уж слишком
сложно?.. Тогда извините.
- Угу, я вижу. - Исподлобья, так чтобы она не замечала, пригляделся к
ней внимательнее. Правильные черты лица с капризным изгибом пухлых губ,
стервозно-острая челка, змейкой выбившаяся из-под взбитой прически пышных
черных волос и взгляд зеленых глаз то невнимательный, словно направлен
куда-то в невидимое пространство "за", а то такой пронзительно пристальный,
что хочется и бежать, и сдаться одновременно.
Вадим налил себе шампанское, выпил залпом. - "Да неужели она
художница?.." Тут что-то было не то - никаких следов страстей и мучений,
обычно раздирающих московских художниц изнутри, ни героиновых, не
алкогольных попыток постижения пространства, ни заброшенности и глобального
сиротства, ни наглой уверенности русской бабы, вырвавшейся на более высокую
социальную нишу... Разве что кисти рук с проступающими венами... Но лицо!..
Это выражение, такое незнакомое для этих мест...
- Н-да... С вашими внешними данными вы должны сами покупать картины на
свои виллы, а не продавать свои.
- Что?!
Он тут же наклонился и уставился в фотографии, на которых были