"Николай Флорович Сумишин. Уроки " - читать интересную книгу автора

лодке (он на веслах сидит, а Женька - напротив; мах весел широк, упорен,
мышцы налиты силой - чудесно!). Пытался, но напрасно: Митька ненавидел себя,
худенького, невысокого ростом трусишку.
- Дмитрий, - сказал отец. Голос у него тихий - голос человека, который
несет на плечах неизвестно какую вину. Взвалил себе на плечи вину, как тетка
Фросина мешок с картошкой, и несет... Идет межой между стыдом и позором,
несет тихонько вовсе непонятную для Митьки ношу. - Ты переживаешь за меня?
"Я переживаю? Дивные дела".
- Тетка Фросина спрашивала...
- Совесть у меня чистая, сынок... В жизнь чужого не возьму, тут -
полный порядок. Ты можешь быть уверен.
- А мне что... Не батюшка я, папа, исповедовать не умею.
- Ну вот. Дождешься от сына доброго слова... Боюсь я за тебя.
Понимаешь, какой-то ты, ну, не готовый к жизни... растеряна в тебе мысль...
вот что меня тревожит. Жизнь - она коварна. Иногда козырь даст в руки, а
иногда такую свинью подсунет... Иногда одно мгновение, и в нем - твоя
судьба. Одно мгновение. К нему надо готовить себя. Ты меня понимаешь,
Дмитрий?
Митька поднял на отца улыбающиеся глаза.
- Я думаю сейчас: зачем ты стрелял в Деркача? Это мгновение для тебя
было решающим?
Отец ничего не ответил. Однако что-то изменилось во всей его фигуре. Он
медленно отвел взгляд от Митькиного розового лица, потер зачем-то ладони о
штаны, взял пустые ведра, присел на корточки - и затарахтела белая картошка
о серебристую, словно седую жесть.


МАЙСТРЕНКО

Учитель истории вошел в класс так, словно не портфель держал в руке, а
ведро с водой, которую боялся расплескать: вначале в прямоугольнике дверей
появился сам Иван Иванович, а уж потом портфель, на который хозяин смотрел,
не сводя глаз.
Выставив портфель на стол, словно на смотрины, поздоровался (класс
сегодня притих подозрительно быстро), предложил раскрыть учебники на
тридцать третьей странице и еще раз внимательно перечитать заданное на дом.
Но дружного шелеста страниц, к великому своему удивлению, он не услышал.
Иван Иванович насторожился. Ему никак не хотелось осложнений после
вчерашнего педсовета. А осложнение назревало, учитель видел это по лицу
Дмитрия Важко, который сидел какой-то взъерошенный весь, взволнованный. Да,
что-то случилось. Наверняка что-то случилось. Сейчас он выяснит. Сейчас...
Иван Иванович грустно покачал головой: опять придется сегодня торчать
здесь до сумерек, а жена еще от матери не приехала, картошка не выкопана,
свинья с голоду подохнет... Пропади все пропадом!..
- Так что случилось? - спросил он.
Ученики опустили глаза, молчат. Наверное, произошло что-то необычное:
до сих пор еще не бывало, чтобы так дружно молчали.
Но вот Женя Иванцова подняла на Ивана Ивановича глаза, и он прочитал в
них: "Как же вы не видите?" Роман Любарец тоже взглянул на него, затем
перевел взгляд на доску. Иван Иванович оглянулся и увидел на классной доске