"Николай Флорович Сумишин. Уроки " - читать интересную книгу автора

их отклонили как идейно незрелые произведения...
А впрочем, что только не придумают в маленьком поселке. Тут любой слух
имеет длинные крылья...
Кто-то сел рядом. Дмитрий Павлович. Майстренко с интересом смотрел на
еще неопытного, а поэтому нерасчетливого учителя и припоминал подробности
вчерашнего педсовета.
...Выступал директор школы Василий Михайлович Тулько. Говорил об особой
ответственности учителей за учебный процесс, говорил долго и сердито, а
затем повел разговор более конкретный: подчеркнул, что его критика касается
прежде всего молодого коллеги - Дмитрия Павловича.
Преподаватель английского языка Дмитрий Павлович Скопик покраснел,
опустил глаза. Педагоги, воспользовавшись паузой, начали поудобней
устраиваться на своих местах. "Если бы не это проклятое солнце!" - подумала
математик Ирина Николаевна, пытаясь как можно внимательнее разглядеть
"молодого коллегу", который так необдуманно начинает свое учительство. Когда
идет разговор об успеваемости, директор школы всегда ставит Ирину Николаевну
в пример. Он и сейчас, наверное, назовет ее фамилию.
Василий Михайлович, выждав паузу (это его манера - выждать какую-нибудь
минуту после замечания), едва заметным движением правой руки поправил седую
реденькую полоску волос, прикрывавшую лысину, и продолжал:
- Кому-кому, а вам известно, что процент успеваемости в Малопобеянской
школе по сравнению с таким же периодом прошлого года снизился, я бы даже
сказал, резко снизился. Дошло до того, что под угрозой оказались итоговые
оценки! - Он снова переждал минуту. - Это безобразие! Только за последние
дни один английский язык дал школе, - заглянул в бумаги, - шесть двоек.
Шесть двоек! За три дня... Если пойдет так дальше, то до конца четверти
молодой наш коллега исчерпает лимит всех учителей... Должно быть, Дмитрий
Павлович не знаком с современными требованиями... Наверно, Дмитрий Павлович
забыл, что педагогические способности учителя, его возможности характеризует
прежде всего успеваемость...
- А не оценка в журнале, - несколько стыдливо и одновременно с вызовом
прервал директора Скопик.
Директор пожал плечами. Выдержав едва ли не самую продолжительную из
всех своих пауз, он громко высморкался в беленький, старательно обметанный
голубой ниточкой платочек и пронзительно взглянул на Скопика. Директору
больше всего не хотелось сейчас дискуссии, потому что знал, сколько времени,
нервов и сердца надо истратить - как они этого не понимают! - на
пустопорожнюю говорильню. А время у него на вес золота.
Дмитрий Павлович даже посерел под директорским взглядом. Только уши
горели, словно предзакатное солнце. Вздохнул тяжко и еще ниже опустил
голову. Увял, сник. А за его широкими плечами сидела беленькая, нежная Нина
Кетлинова, и он до мороза под кожей почувствовал на затылке ее
подбадривающий и восторженный взгляд. Только вчера Дмитрий Павлович
признался ей в любви, Нина ответила ему взаимностью, они до рассвета бродили
темными малопобеянскими улицами, взявшись за руки. Говорили обо всем на
свете и очень придирчиво - о Василии Михайловиче и его "методах".
- Скажите, Дмитрий Павлович, - услышал Скопик директорский голос, - до
института вы учительствовали?
- Нет.
- Нет. Значит, второй год...