"Николай Флорович Сумишин. Второе признание " - читать интересную книгу автора

тем и привлекательна, что далека от реальной жизни. Только круглые идиоты ее
потом обожествляют. Вздыхают, оглядываясь назад... Мечтатели не достигают
вершин. В крайнем случае поварят или подметают улицы... Ну, скажи банальное:
и улицы кому-то надо подметать.
- И улицы кому-то надо подметать.
Белозер хохотал, теперь уже, кажется, искренне, и балабонил о том, что
Василь совершенно не изменился, нисколько. И напрасно, потому что жизнь как
привередливая женщина: то это ей дай, то другое. И надо не как-нибудь
ориентироваться на ее капризы, не только сводить концы с концами, но и иметь
кое-что на черный день. Он так и сказал: "на черный день".
Катя очень хорошо представляла, как воспринимает Василь философию
Евгения о житье-бытье. Повесил нос и сидит - беспросветная тоска на лице.
Таков был, таким остался, тут уж Белозер точно определил.
Она закончила прихорашиваться, еще раз критически осмотрела себя в
зеркале и направилась было в комнату, но тут же остановилась, точнее, ее
остановил вопрос, она как бы наткнулась на него.
- Что тебя привело в наш город? - услышала она голос Василя.
"В самом деле, что привело его сюда? Неужели письмо! Но в нем нет
ничего такого..."
- Испытываю колеса новенькой "Лады". Чудесно бегает! Ну и... вдохнуть
родного воздуха, увидеть знакомых... тебя вот, Катю... Кстати, а Катя, она
что...
- Кате нездоровится, - сухо ответил Василь приготовленной фразой. Мол,
катись, дружок, дальше, испытывай колеса своей "Лады" на загородных трассах,
там и воздух почище...
"Ну нет, так не будет", - улыбнулась Катя и решительно направилась в
комнату.
Евгений, не по годам тучный мужчина, сидел на диване. В его несколько
вальяжной позе было что-то от молодого, но уже довольно известного актера,
которого пригласили после удачного фильма на телестудию. Черная выхоленная
бородка, гладко причесанные набок волосы... Разве что кругленькие глазки
остались от прежнего Белозера. Они и теперь, как и раньше, были похожи на
глаза игрушечного медвежонка.
- Здравствуй, Женя, - тихо поздоровалась Катя и тут же встретила взгляд
мужа. Испуганный, удивленный, встревоженный и недовольный. "Ну что? Что?.. -
холодными глазами спрашивала Катя. - Я могу... после нашего разговора... я
могу. Ведь теперь все, все меняется..."
- Катька! - Белозер поднялся, его руки, будто привязанные к плечам
обрубки канатов, медленно поползли вверх. - Ух ты, красавица!.. Ей-богу,
воспользуюсь случаем и поцелую...
Колючая борода пахла табаком и бензином.
- Садись, садись, Женя. Каким ветром? - защебетала Катя. - Вот здесь
садись, на диване. Ты так изменился! - Она повернулась к Василю: - Кажется,
это тот случай, когда разрешается выпить по фужеру сухого вина. Как думаешь?
Пока Василь морщил лоб, Евгений достал из желтого кожаного портфеля две
с разрисованными наклейками бутылки и со словами: "Я, например, полагаю, что
коньяк тоже подойдет!" - поставил их на стол.
- Что ж, - Василь встал. - Пойду что-нибудь приготовлю...
- Вот спасибо, Вася! Там... ты все знаешь.
Катя чувствовала себя так, словно лежит на дне лодки, у которой нет ни