"Анна Суркова. немудреная зарисовка [O]" - читать интересную книгу автора

побить пьяного мужика. Ужасные подозрения закрались в душу Юрьича, и он
немедленно выпил. Впрочем, добавила эта амазонка субтильного сложения, когда
я его победила, мне его стало жалко. Пошел он себе, такой несчастный и
побитый, отмахиваясь рукой и что-то бормоча... Зачем я так с ним? Виктор,
наблюдающий за разговором с чуткостью психиатра, сделал соответсвующий вывод,
и Юрьич с облегчением выпил.
Офицантки держались запросто, позволяя себе даже немножко попенять на
завсегдатаев кафе за тугодумство. В чем-то они были правы - посетителю
особенно выбирать было не из чего. Так что человек, задумавшийся над двумя
строчками меню: картошка жареная и сосиска вареная, в чем-то напоминал
буриданова осла. Hа морде очкастого енота, казалось, застыл вопрос: "вы что,
сюда есть пришли?" Hо, как говорится - нет плохой закуски, есть мало водки...
Водка, как выяснилось - хорошая приправа к любому блюду.
К тому времени от изящной словесности осталось одно воспоминание.
То есть Юрьич, случайно напав на тему изящной словесности, опять расшумелся,
как камыш, и понес много и обильно, но при этом украшал свою речь такими
оборотами, что куда изящнее было бы одеть на уши танкисткий шлем, чем слушать
этот поток сознания. По Юрьичу получалось, что существует такая литература,
всю лексическую красоту которой и философскую глубину невозможно понять,
находясь в трезвом состоянии. Возьмите, например, Марину Вишневскую. Или
Андрея Платонова. Или Венедикта Ерофеева. Или хоть кого угодно. Да вся
русская литература написана вот такими людьми - асоциальными, неустроенными,
по-просту говоря - со сдвигом. Потому-то русская литература и непероводима на
добропорядочные европейские языки, что добропорядочным европейцам не
приходит в голову взять в руки книгу под балдой, что европейцы ищут в книге
информацию, а не переживания. Информация же в русской литературе крайне
недостоверна (равно как и то, что вы сейчас читаете). Современному
асоциальному человеку нет выхода из общества, нет больше поля деятельности -
все земли открыты, все острова заселены, все племена организованы и,
худо-бедно, кем-то управляются. Потомки викиногов не могут буйною ватагою
рвануть на заселение Луны, их усилий едва хватает на то, чтобы заселить
спальные районы, где им даже нечего вспомнить о том, как "минувшие дни, и
битвы, где вместе рубились они". Енотова морда на стене, толстая и с оловянными
глазами, сонно глядит со стены...