"Анатолий Суров. Рассвет над Москвой (Пьеса в 4-х действиях) " - читать интересную книгу автора

висят крест-накрест кавалерийский клинок и ножны. Разностильность
находящихся в комнате вещей подскажет внимательному наблюдателю, что здесь
хозяйничают женщины трех поколений. Хозяйничают каждая по-своему" не мешая
друг другу. Постороннему человеку в комнате неудобно, тесно, душно. Эту
атмосферу еще больше сгущает темно-зеленый свет настольной лампы.
У краешка стола, заставленного посудой, сидят Агриппина Семеновна
Солнцева и Антон Звягинцев. Они давно покончили с ужином и играют в
"дурачка", как видно, больше для того, чтобы скоротать время в тягостном
ожидании. Агриппина Семеновна в темном старомодном старушечьем платье. Ее
седые, но еще волнистые волосы повязаны платком уголком вверх. Во всем
заметен ее преклонный возраст: и в том, как она сутулится, и в морщинистом
лице, и в осторожных движениях, - но только не в глазах. Глаза у нее ясные,
молодые. И пальцы не по возрасту ловкие, гибкие. Звягинцев в дорожном
костюме. Он робок и застенчив для своих немолодых лет.

Агриппина Семеновна (пододвигая карты Звягинцеву). Сызнова тебе
сдавать, круглый дурачок! Пятый раз остался, на шестой под стол полезешь,
Антон, петухом петь заставлю! (Прошла к входной двери, заглянула в прихожую,
вернулась к столу.)
Звягинцев (принужденно улыбаясь). Не везет, Агриппина Семеновна... И в
карты не везет. Говорят же: либо в картах либо в любви. А на поверку-то - ни
так, ни этак. Обман выходит. (Рассеянно, думая о своем, сдает карты.)
Агриппина Семеновна. Да ты что, Антон, захмелел с чаю - девятую карту
сдаешь?
Звягинцев (спокойно). Велика беда! (Берет три карты, в колоду.) Есть о
чем спорить.
Агриппина Семеновна. Нет, ты пересдай, батюшка, пересдай!
Звягинцев послушно собирает карты, старательно, но неумело тасует их.
Стенные часы пробили два раза. Агриппина Семеновна выдала свое волнение:
она, прислушиваясь к чему-то, снова заглянула за дверь, ходит по комнате
взад и вперед.
Агриппина Семеновна. Будет, Антон. В картах, прямо скажу, не мастак!
Звягинцев (неожиданно громко). Она, чего доброго, и вовсе домой не
заявится?
Агриппина Семеновна. Бывает. Иной раз на фабрике заночует.
Звягинцев (снова спокойно). Ну, хорошо. Дочь из повиновения вышла.
Взрослая. А внучка-то ваша где?
Агриппина Семеновна. Эта с подругами куралесит.
Звягинцев (угрюмо). Не дождусь, стало быть, ни той, ни другой.
(Раскрывает свой чемодан, стоящий у входных дверей.) В шесть утра поезд в
Воронеж. (Достает из чемодана лисий мех.) Это Сане. (Достает голубого
песца.) Это директорше. А это... (Подает мягкие, пушистые унты с неловкостью
человека, не умеющего делать подарки.) Позвольте вам презентовать.
Агриппина Семеновна (очень ей понравились унты). Что ты, господь с
тобой, Антон! Такой-то подарок теще впору!
Звягинцев (сконфужен; но вдруг в нем проснулась отчаянная решимость). А
когда же тещей-то будете, Агриппина Семеновна?
Агриппина Семеновна (шутливо). Вот уж воистину: одно сердце страдает,
другое не знает. (Приоткрыла штору. В раздумье.) Ночь... Ночные разговоры
откровенные... (Вздохнула.) Жаль мне ее. Жизнь у нее шумная, трескучая, да