"Валерий Суси. Привет с того света (роман в четырех частях с предисловием и эпилогом)" - читать интересную книгу автора

Часть 1

Неприятности, почему-то, не выносят одиночества и, если обрушиваются,
то непременно скопом. Точно, как банда малолеток.
Народ, вдруг, потерял интерес к товарной бирже. Крупные фирмы
постепенно захватывали рынок и предлагали товар прямо со своих могучих
складов, разбросанных по всей окружности кольцевой дороги.
Филимонов ничего не смыслил в финансах и ценных бумагах. Он даже не
находил в себе сил заставить себя вникнуть в их хитроумное движение. (К
огорчению, из комсомольского прошлого не удалось прихватить с собой, почти,
никаких практически-полезных знаний, которых потребовал свободный рынок).
Мало того, в результате какого-то просчета в совершении одной из
последних сделок, он оказался должен, весьма, кругленькую сумму в виде
каких-то неустоек. Серьезные и грубоватые мужчины названивали по вечерам и
обещали "включить счетчик".
В довершение, Маша сломала ногу. Беспомощно прыгала по квартире, как
подраненная птица. Пару раз Филимонов попробовал "надраться", но оба раза
его так терзало похмелье, так выворачивало кишки, словно, там орудовал
лопатой кочегар - по ошибке, вместо паровозной топки.
- Тебе же не двадцать лет, - укоризненно напоминала жена, - Пожалей
хоть сам себя!
- Все, Маша, все! Больше не буду! - клялся Филимонов.
Звонки становились навязчивей и угрожающей. Нужно было что-то
предпринимать. Срочно.
- Обратись к Дрозду, - посоветовала Маша. - Вы же друзья. А у него ведь
остались большие связи.
Дрозд был частым гостем все то время, три или четыре года, пока
находился в должности районного прокурора. Должно быть, ему было нелегко.
Выглядел обычно умотанным и раздраженным. Приходил поздно, когда Маша
спроваживала дочь в постель и будь на его месте кто-то другой, то давно был
бы отучен от этой привычки. Дрозду прощалось. Раздражение, которое он
приносил с собой, было похоже на грязь, скопившуюся за день у рабочего на
стройке. Оно и смывалось так же легко, как легко смывается грязь под
упругими струями воды. Только вместо душа требовалась невзыскательная
кухонная атмосфера, бутылка коньяка и старый друг напротив.
Коньяк (неизменно "Белый аист") и лимон Дрозд всегда приносил с собой.
Молча проходил в кухню, выкладывал все это на стол, усаживался сам и
закуривал. Все молча. Словно, пытаясь дать время раздражению раствориться в
дружеском тепле.
Филимоновы привыкли и воспринимали "явление" без тягостного ощущения
неловкости. Дрозд был "свой". А "своих" мы воспринимаем такими, какими они
есть. Не задумываясь о том, что и всех остальных следовало бы воспринимать
так же. Нет. От остальных мы требуем полного понимания, уважения к себе,
внимания, часто подчинения. И ничего ни кому не хотим прощать.
Есть умные, а есть хитрые. Умные, знают об этом - хитрые не
догадываются. Хитрые принимают свою способность к интригам, намекам,
сплетням - за ум. Им невдомек, что все их ухищрения видны умному, как
пятнышко на белой рубашке. Нет. Они обожают оскорблять, унижать, упиваться
чужой кровью. Тогда они довольны и горды собой. Когда им это удается. С