"Пьер Сувестр и Марсель Аллен. Любовные похождения князя (Фантомас)" - читать интересную книгу автора

немного припоздала...
Фирмена обратилась в слух, но до нее не донеслось ни шороха.
- Может, он, бедненький, задремал? Устал, конечно! - сказала она себе.
Девушка вообразила радость любовника, когда тот, разбуженный
настойчивым зовом, соскочит с кресла и откроет возлюбленной дверь.
Фирмена снова постучалась, прислушалась: опять ничего!..
Для очистки совести девушка представила себе расположение коридора.
Возможно, она ошиблась комнатой?
Нет, на этот счет сомневаться не приходилось, она слишком хорошо знала,
где живет Морис, чтобы так опростоволоситься.
Озадаченная и смущенная, Фирмена заколебалась. Она собиралась было
позвать, имя Мориса уже готово было сорваться с ее губ, но, вновь
приблизившись к комнате любовника, заметила, что панель старой, потертой
двери треснула во всю длину. Сквозь трещину пробивалась узкая полоска
света...
- Он у себя! - почти в полный голос пробормотала она. - У него горит
лампа...
Фирмена снова постучала, затем решительно, почти нервозно - без
малейшей задней мысли, без тени подозрения, без следа тревоги - прильнула к
разошедшейся панели, надеясь разглядеть, какой такой катаклизм помешал
любовнику ей открыть.
Быть может, он, облокотившись на подоконник, вдыхал свежие струи
воздуха и просто ее не слышал?..
В любом случае девушка была несколько разочарована. Обычно Морис
подстерегал ее на верхней площадке.
Едва взглянув в щель, Фирмена стала бледнее смерти; она попятилась
назад, цепляясь руками за воздух.
Ее глаза вылезли из орбит, а с губ сорвался пронзительный, истошный,
чудовищный, почти животный крик...
И тяжелой грудой она рухнула на пол...
Душераздирающий вопль, глухой стук тела переполошили соседей. Раздались
робкие шорохи, жильцы переговаривались через стенки, спрашивали, что
произошло... Не добившись вразумительного ответа, некоторые, наиболее
отважные, решились отомкнуть дверь...
Тут они и заметили девушку, недвижимо, как мертвую, лежащую поперек
коридора.
Несколько секунд спустя весь этаж пребывал в смятении, потрясении!
Все сновали туда-сюда, женщины испускали вопли, мужчины изрыгали
проклятия. К несчастной подходили, приподнимали, терли ей руки, вновь
опускали на пол, суетились... В итоге не делали ничего!..
- Этой даме, наверное, плохо, - подал идею наконец малый по имени
господин Масп, служащий "Виль де Пари", который, казалось, наименее поддался
общей панике. - Надо оказать ей помощь! Папаша Каррек, сгоняйте-ка за
врачом!
Последние слова относились к старому понтонеру, командиру без команды,
в ушах которого красовались сережки; это был бретонец-матрос, когда-то
служивший на причале, в компании речных трамваев.
Бретонец упрямо не двинулся с места. Очевидно, ему было жалко бедные,
старые, разбитые ревматизмом ноги, к тому же, у него имелось собственное
лекарство.