"Дмитрий Суворов. Все против всех (Неизвестная гражданская война) " - читать интересную книгу автора

разоружили в Екатеринбурге и Челябинске эшелоны енисейских и уссурийских
казаков, просто ехавших домой и меньше всего думавших о каких бы то ни
было военных действиях.
Между прочим, в первые месяцы существования советской власти казачество
в целом стремилось к одному - к мирной жизни. Казаки, как и все прочие
участники первой великой (мировой) войны, были крайне утомлены и с
восторгом встретили Декрет о мире, а затем потоками, эшелонами ринулись
домой. Эта ситуация, к слову, применительно к Дону описана в шолоховском
"Тихом Доне", применительно к Кубани - в романе А.Серафимовича "Железный
поток".
О том, что они не строили никаких планов борьбы, свидетельствует
поразительный факт. В одном из этих эшелонов ехал домой Григорий Семенов -
будущий грозный оппонент красных. По пути в родные места он встретился со
своим будущим смертельным врагом Сергеем Лазо, и тот выдаст казаку мандат
как "сознательному революционному элементу". Невероятно, но факт! И он
говорит о том, что один из столпов антибольшевистского сопротивления на
данном этапе еще не определился, за кого он будет сражаться. Если будет
вообще!
Поэтому там, где верные Временному правительству казачьи генералы
поднимали оружие против Ленина - Краснов на Северном фронте, Каледин на
Дону, - их поддерживала весьма узкая группа людей, чаще всего -
офицерство. Большая часть казаков вообще отказывалась биться за кого-либо.
А часть так называемых фронтовиков поворачивала оружие против упомянутых
генералов, как против людей, мешающих установлению мирной жизни, то есть
де- факто на стороне большевиков, хотя и не солидаризировалась с ними ни
идейно, ни организационно.
Именно поэтому первая волна казачьего сопротивления была необычайно
коротка.
Характерная фигура этого, весьма специфичного периода гражданской войны
- появление на политической сцене беспартийных, народнического толка
казачьих революционеров, выдвинутых "фронтовиками". Они объективно
помогали утвердиться советской власти, но неизбежно должны были рано или
поздно войти с ней в конфликт по идеологическим причинам из-за
антиказачьей политики коммунистов.
Таковыми были Подтелков и Кривошлыков на Дону, незаслуженно оболганный
в эпопее А.Толстого "Хождение по мукам" Сорокин на Кубани; между прочим,
Деникин считал его талантливым полководцем и человеком несомненно
лидерского типа.
Были такие деятели и на Урале - это прежде всего братья Каширины. Один
из них, Николай, уже упоминался выше.
Но вообще Урал был в этой картине исключением в том плане, что здесь
казачье сопротивление сразу набрало силу. Урал стал краем, где борьба с
большевизмом началась для казаков раньше, чем где бы то ни было в России.
Уже 14 ноября 1917 года (по новому стилю) Оренбург бросил вызов
Петрограду. Еще не поднял оружия Дон - лишь в начале декабря начнет
военные действия Каледин, еще идут яростные дискуссии "за жизнь" на
Кубани, еще едет за Байкал без четких планов на будущее атаман Семенов,
еще не помышляют о вооруженной борьбе терские, астраханские,
семиреченские, сибирские, енисейские, амурские, уссурийские станичники - а
Урал уже вступил в бой. Вступил, чтобы не выйти из него до самого конца