"Олег Суворов. Злой Город (повесть)" - читать интересную книгу автора

безнадежно притворяясь и теряя на это уходящее время собственной жизни, или
откровенно горько признать, что все это было и тщетно, и напрасно. Но, с
другой стороны, чтобы выиграть по-крупному, надо поставить все, что есть, на
один номер - так же и в любви. Увлекательно и приятно всегда находить
утешение в других женщинах, но счастья, видимо, не может быть слишком много
- оно единственно и в единственной. И сложнее всего здесь угадать, что это
именно она, причем угадать, а не убедить себя в этом.
Впрочем, для Дмитрия все эти размышления уже запоздали - он чувствовал,
что с любой другой женщиной ему уже будет неинтересно. "Но вот странно, -
думал он про себя, - мой случай как бы опровергает теорию любви Марселя
Пруста, которая раньше мне так нравилась. Тот уверял, что любовь подобна
инфекционному заболеванию и человек влюбляется не тогда, когда сталкивается
с достойной любви женщиной, а тогда, когда у него есть потребность
влюбиться. В этот период его иммунитет ослаблен, и достаточно первого
попавшегося вируса, то есть первой попавшейся женщины, чтобы заболеть - то
есть влюбиться. Но я то ли не ощущал ничего подобного, то ли у меня просто
не было такого состояния, но влюбился в Свету потому, что она так элегантна,
а не потому, что мне хотелось кого-то любить. Тем более в тот день мне
хотелось не любви, а пива".
Тем временем он все больше углублялся в жилой квартал, по-прежнему не
встречая на своем пути ни одной живой души, кроме тех, что неясными тенями
шевелились в немногих освещенных окнах. Половина третьего ночи, а он все
идет и идет, а Светлана все спит и спит...
А может, позвонить ей из автомата? Зачем? Разбудить тетушку? Сказать о
любви? Черт...
Задумавшись, он чуть было не упустил из вида классически-вальяжного
грузина с коричневой сигарой в зубах и в легендарной кепке, который,
неизвестно откуда появившись, пересекал улицу.
- Простите, я так выйду к "Соколу"?
- Выйдэшь.
- Спасибо.
"Странно, что он без машины, - как-то машинально подумал Дмитрий, - и
ведь наверняка к любовнице идет, собака".
Вдали послышались какие-то пьяные вопли, подгулявшая компания, явно из
студенческого общежития, высыпала на свежий воздух протрезветь и
порезвиться.
- Путана, путана, путана, ночная бабочка, ну кто же виноват? - громко
выводил нестройный хор голосов, солирующую роль в котором играла пухлая
белокурая девица в простом сером пальто, распахнутом так, что была видна
короткая юбка и стройные ноги в белых колготках. Ее цепко держал за талию
простовато-нахального вида мужичок, как минимум вдвое старше. И хотя это
были явно иногородние, приехавшие на сессию и торопившиеся с толком
использовать время студенты-заочники, Дмитрий невольно подавил вздох, ибо
вспомнил собственную, теперь уже далекую, студенческую молодость. И дешевый
портвейн, и обшарпанные стены общаги, и орущий хриплым динамиком портативный
магнитофон, и тесно обнявшиеся в полутьме пары. А затем - острейшее
сладострастие под судорожный стон кроватей и самый циничный разврат, когда
для того, чтобы обменяться партнерами, достаточно лишь сделать два шага по
холодному полу с одной кровати на другую. И веселая путаница в одежде
поутру, и дешевое жидкое пиво с похмелья... Эх, черт подери, насколько же