"Олег Суворов. Злой Город " - читать интересную книгу автора

что в разочаровании от слишком легкой победы стали преследовать и избивать
разбегающихся. Солдаты прятались в автобусы, закрывали двери и
баррикадировали щитами окна, которые немедленно разлетались вдребезги под
градом непонятно откуда взявшихся булыжников.
- Эх, блядь, поджечь бы этих тараканов! - неожиданно завопил рядом с
Дмитрием молодой усатый) парень, одетый в казачьи шаровары, китайские
кроссовки и нестроевую камуфляжную куртку с поясом,) на котором болтались
сабельные ножны. Казачья фуражка с красным околышем была лихо сдвинута
набок, а в руке он держал обнаженную саблю, подрагивая ей так, словно ему не
терпелось немедленно пустить ее в дело.
Дмитрий отошел от него и прибавил шагу, надеясь, что хоть где-нибудь
впереди этот безумный марш будет наконец остановлен. Казалось, что вырвалась
наружу долго сдерживаемая и от того разъяренная и бесшабашная дикость - и
теперь несется по опустевшим улицам, предоставленная самой себе, безумная и
безжалостная.
На Смоленской площади ситуация повторилась - омоновцы снова прятались в
автобусы, а толпа подбирала их щиты и дубинки и уже почти бегом устремлялась
вперед. Кто-то поджег два грузовика, и это пламя придало всем проходившим
мимо участникам событий какое-то новое оживление. Дмитрий задыхался от
быстрой ходьбы и ярости на власть, которая предстает такой могучей перед
своими законопослушными гражданами и столь жалкой и бессильно-растерянной
перед настоящими бандитами.
Через час всей этой ходьбы колонна стала скащиваться в начале
Новоарбатского проспекта, явно готовясь идти на прорыв блокады Белого дома.
Дмитрий уже явственно различал ее руководителей, расхаживавших в военной и
полувоенной форме с мегафонами в руках.
- Построиться, построиться, - упоенно кричал один из них в форме
подполковника, стоя возле эстакады, так памятной по тем, самым трагическим
событиям 1991 года.
- Оружия, оружия! - скандировали собравшиеся на тротуарах - им надо
было чем-то занять руки.
Дмитрий со страхом и ненавистью всматривался в возбужденные некрасивые
лица и только курил одну сигарету за другой, стараясь держаться поближе к
корреспондентам, как самым нормальным здесь людям. Но те, со своими
камерами, перебежками передвигались вдоль стен домов, избегая сталкиваться с
рвущимися в бой боевиками.
Наконец, то ли повинуясь команде, то ли самопроизвольно, толпа вышла на
Новоарбатский проспект и устремилась в сторону Белого дома. Дмитрий
задержался сзади, все еще надеясь, что хоть там уже ждут войска и вот сейчас
раздастся стрельба, но вместо этого услышал лишь смутный вой и крики "ура".
Когда он дошел до здания мэрии, там творилось нечто невообразимое - милиция
в белых касках и бронежилетах разбегалась в разные стороны, из Белого дома
бежала толпа людей, причем каждый что-то орал и размахивал руками, возбуждая
себя и других, а посреди всего этого разъезжали три грузовика, в кузовах
которых сидели молодые, явно подвыпившие парни пэтэ-ушного или дембельского
вида и палили в воздух из двух или трех автоматов. Две толпы соединились
воедино посреди смятых и поваленных заграждений из колючей проволоки.
Пожарные машины, стоявшие у нижнего пролета моста, были яростно атакованы, у
них били стекла и рвали дверцы, пытались вытащить отбивающихся пожарных. Над
общей толпой реяли красные флаги, и Дмитрию все чаще стали попадаться одетые