"Людмила Свешникова. Антей" - читать интересную книгу автора

держал поросенка. Маленьким он был забавен, и сестренка Михайлова играла с
ним, почесывая за ушами, поглаживая бочок, отчего поросенок валился на
спину, подставляя розовое брюшко и блаженно похрюкивая. К осени он подрос, и
хозяин зарезал его. Наверное, он резал неумело - поросенок долго и страшно
визжал, визг перешел, прежде чем совсем затихнуть, в хрип.
Сестренка убежала на соседнюю улицу и вернулась поздно вечером. Мать
купила у хозяина свежего мяса и потушила с картошкой. Михайлов с
удовольствием ел, а сестренка отказалась и заплакала. Мать сказала:
- Глупенькая, скотина на то и существует, чтобы люди питались мясом.
"Это лесной зверь, а не свинья! - подумал Михайлов и тут же возразил
себе: - Стреляют же и едят диких уток, разных там зайцев... Нет, я не сумею,
я никогда не забивал скотину! Впрочем, наверное, просто - перерезать горло,
у меня есть нож, но сразу ли все будет кончено..." Вдруг он только ранит и
звереныш станет бегать, разбрызгивая вокруг кровь! Неприятно же смотреть на
такое! Нет, нет, он не станет убивать! А мясо, жареное мясо с запахом
дымка?! Не полакомиться тебе, Михайлов, лови и лопай костистую рыбу, не
мужик ты! Другой бы на его месте не стал размышлять, устроил бы шикарный
обед на природе. Лосенок потерял мать, он совсем беспомощный и все равно
погибнет".
Михайлов вытащил из рюкзака нож, крепко зажал в руке и резко взмахнул.
Нет, не сумеет! И, скорее всего, лосенок за ночь куда-то уковылял от
избушки, решил он, почувствовав облегчение, и вышел за дверь.
Лосенок стоял неподалеку, темным силуэтом вырисовываясь на фоне
утренней зари. Должно быть, он был голоден, сразу подошел, вытянув шею.
- Сам виноват, - сказал ему Михайлов, - кто просил околачиваться
здесь! - И вынес из избушки ружье и кусок хлеба. Лосенок потянулся к
хлебному духу, а Михайлов, приручая, провел рукой по шелковистому загривку.
Прикосновение вызвало мимолетную жалость, он прогнал ее, подманил лосенка к
"кости монстра", быстро набросил на шею брючный ремень и привязал к сучку,
выступающему из коряги.
Первый выстрел перебил зверенышу заднюю ногу. Он осел на задок,
заскоблив копытцами по камню. В глазах его, налившихся болью, проступила
влага, похожая на слезы.
Михайлов разозлился на себя за бездарный выстрел и на лосенка за то,
что тот не ушел ночью, введя в соблазн полакомиться мясом. Тщательно
прицелясь, он выстрелил второй раз и попал в шею. Лосенок упал, подергался и
затих жалкой серой кучкой.
Михайлов отошел в сторону и, оттягивая время, принялся точить о камень
нож - он боялся, что лосенок может очнуться, когда нужно будет отрезать
куски мяса. Но сразу остекленевшие его глаза уверили Михайлова, что тот
мертв. Лезвие легко вспороло тонкую шкурку, она, похожая на детские
штанишки, без труда слезла с задних ног. Михайлов выбросил ее в речку. Так
же легко он отделил заднюю часть тушки, перебив камнем хрупкий позвоночник.
Оставшееся же, с выпирающими сизыми внутренностями, кое-как завалил
плавником.
Бледное мясо с молочным привкусом быстро изжарилось. Михайлов с
жадностью съел его, чисто обгладывая кости, а когда поднялся напиться из
родника, неожиданно замутило и вырвало. Он все же напился из родника, опять
замутило и вырвало несколько раз подряд. Ослабев, он доплелся до избушки,
свалился на топчан и забылся тяжелым сном.