"Людмила Свешникова. Исчезающая профессия" - читать интересную книгу автора

Он уже уверовал в свое светлое и сытое будущее.
В контейнере Алика, аккуратно запеленутые в розовую бумагу, лежали
несколько копченых окороков. Во много ярусов высились голубенькие банки
сгущенки с портретом симпатичной коровы и банки тушенки, тоже украшенные
изображением розовых чушек. Аппетитный строй завершала мелкая тара с
лимонадом и пивом. Сквозь прозрачные обертки заманчиво просвечивали
лимонно-желтые галеты и темные плитки шоколада.
- Нормальный сухой паек, - сказал Алик. Помня о скупости пищевого
блока, он равнодушно покорился судьбе.
Копыто, одолев расстояние затяжным прыжком, ломая ногти, сорвал пломбу
со своего контейнера.
На этот раз таможенница не обманула: многочисленные бриллиантовые
караты засверкали в тусклом освещении грузового отсека. Под россыпью
драгоценных камней лежали тяжелые плитки платины. Сокровища Аладдина
выглядели бы жалко против содержимого контейнера номер один.
- Поделись, поделись! - нищенски завел Лева.
- Не подходи, размажу! - погрозился Копыто.
- Нечестно, Лева, - сказал Алик. - Ценности распределены согласно
беспроигрышной лотерее.
Он уже отхватил зубами порядочный кус от окорока и задумчиво зажевал.
- От той баланды брюхо подводит! - намекающе сказал Копыто.
- Стыдно такому богатому человеку попрошайничать! - заявил Алик,
запивая окорок банкой пива. - Я же не прошу у тебя пару камешков на запонки.
- Десять банок тушенки за одну снизку бус! - деловито предложил Лева.
- Десять снизок за одну пачку галет, - хладнокровно ответил Алик.
- Подавись, гад! - заорал Лева.
Копыто же некоторое время посидел на крышке драгоценного контейнера,
подозрительно поглядывая на двух коллег, и принялся сооружать загончик из
тюков. Драгоценности были водворены в загончик, сверху он примостил еще
несколько тюков. Лева последовал его примеру в другом углу отсека.
Ночь прошла беспокойно. Леве снились цыплята-табака и прохладное пиво.
В кошмаре Копыто ел тушенную с бараниной картошку, прихлебывая "помидорную".
Коллеги во сне стонали и скрипели зубами.
Алик тоже воздвиг баррикаду из грузов и дремал урывками, боясь
нападения голодающих.
Через сутки Лева выбросил белый флаг:
- Одна снизка - пять пачек галет?!
- Три снизки - две пачки галет, - пошел на некоторые уступки Алик.
- Спекулянт! - заорал Лева. - За такое знаешь какой срок дают?!
Подавляя голод, он перекладывал с места на место разноцветные бусы.
Копыто от нечего делать считал камни, сожалея, что нет весов для определения
каратов. Оба тяжко страдали от голода, но за скудным пропитанием в пищеблок
не решались отлучиться. Лева не доверял Алику и Копыту, а тот боялся на
секунду оставить без присмотра свои сокровища. Один Алик не нуждался в
автоматическом скряге, обходясь без окаменевших сухарей и жидкого хлебова.
Владельцы опалов, изумрудов и благородных бриллиантов с каждыми сутками
страдали все сильнее. Кожа на Леве повисла складками, словно он влез в
чужую, на несколько номеров большую. Боксерская челюсть Копыта стала
походить на акулий зуб. В одну из ночей, заключив временный пакт, они
совершили нападение на продовольственный склад. Алик предусмотрительно