"Виктор Светиков. Вершины " - читать интересную книгу автора

машины и решительным жестом приказал переправляться следующему.
"Пошел", - зычным голосом повторил команду ротный.
Боевая машина, управляемая рядовым Курбановым, высоким, стройным, как
тополь, парнем, вошла в воду. И быстро преодолела реку. За ней пошли другие
машины. Лишь один из новичков сплоховал, на самой середине реки зачем-то
резко сманеврировал и тотчас увидел перед собой не пологий берег, а скалу.
Двигатель еще работал и надо было быстро сдать назад. Но новичок совсем
растерялся, начал разворачиваться вправо. Зад машины оказался во впадине,
так что выхлопная труба скрылась под толщей воды. Надрывно прохрипев,
двигатель заглох.
Черножуков приказал находившемуся поблизости расторопному рядовому
Курбанову сесть за рычаги своей БМП и задним ходом приблизиться к
неудачнику. Курбанов в одно мгновение выполнил команду, успев при этом
позаботиться, чтобы один из солдат приготовил трос. Держась за него, парень
спрыгнул в воду и уже вскоре присоединил трос к кронштейну застрявшей
машины. "Почти все, как пять лет назад, - подумал Черножуков. - Разница лишь
в том, что не я сам полез в холодную воду".
Мораль ротному комбат читать не стал, решил, что наглядный пример куда
как действенней. А вот на партийном собрании вопрос об упрощенчестве стоит
поставить остро...
Мысль о партийном собрании растревожила память. И сразу же в сознании
возник образ старшего лейтенанта Борисова. "Эх, был бы ты, Андрюша, без
подсказки сделал бы все".
Заместитель командира роты по политчасти Андрей Борисов, той роты,
которой он, Черножуков, командовал в Афганистане, никогда не поступался
принципами. Умел и других убедить, что так надо. Андрея не просто уважали -
любили. Он знал о подчиненных все. Даже мысли, казалось, угадывал. Умной
шуткой разряжал обстановку, теплым словом возвышал человека. И как неуютно
становилось тому, кому он делал замечание, упрекал в чем-то.
Но нет уже голубоглазого, с волосами цвета осени тамбовского парня
Андрюши. Остался в далеком и близком теперь Афганистане.

Это он, старший лейтенант Борисов, открыл для Александра удивительные
очерки Ларисы Рейснер об Афганистане. В перерыве между занятиями Андрей
усаживался на дикий отполированный тысячелетними ветрами и дождями камень,
доставал из полевой сумки томик с засушенным цветком вместо закладки и
говорил со смущенной улыбкой;
- Посмотри, Саша, на эти земли, будто о них написано, да как
удивительно точно и красочно.
И начинал читать:
"Тропинка бежит под нависшими валунами: они как исполинские каменные
жабы прижались к краю обрыва, готовые прыгнуть. За ними множество мягкотелых
туфов, добрых, застывших на своих местах, точно - собрание. И вдруг - кровь.
Где-то в глубине пластов лопнули гранитные жилы. Может быть, сердце,
оживлявшее семью великанов, переполнилось огнем и лавой и разорвалось на
каменные брызги. Или утомленные вечным окостенением горы захотели ожить и
идти и, оторвав от земли уже мертвое тело, изошли кровью, пораженные новым,
еще более немым покоем. Но все кругом - обрывы, скалы, пыль и щебень - все
пропитано пурпуром, все красно и розово, как предсмертная пена и даже
мазанки пастухов - из глины, смешанной с драгоценной металлической