"Роман Светлов. Сон Брахмы" - читать интересную книгу автора

Влахерной, с той стороны стены, не было ни одного агарянина. От
бессмысленности ситуации кружилась голова. Он даже не сразу заметил, что
остался один. Все, кто не бросился в последнюю, уже бессмысленную схватку,
еще кипевшую на Месе, главной улице города, поспешили спрятаться.
Беспредельный город соблазнял мыслью о возможности укрыться среди его
улочек, среди домов, многие из которых уже давно стояли заброшенными, а
следовательно, не должны были интересовать агарян.
Алипию было страшно. Но он знал, что завоеватели прочешут город. Все,
кто не сможет заплатить выкуп, все, кто агарянам окажется не нужен, будут
проданы в рабство или розданы воинам. И ни один человек в далекой русской
земле не узнает о том, где побывал Алипий, не услышит о беседе с египетским
анахоретом.
Алипий замотал головой и замычал, словно от боли. Затем сбросил рясу,
оставшись в исподнем, и побежал по стене по направлению к Золотому Рогу. Еще
оставалась какая-то надежда, что магометане захватили не все корабли. Он
бросится в воду и поплывет к тому, который поднимает паруса, чтобы уйти из
гибнущего города. Плавает он хорошо, куда лучше, чем стреляет или бьется на
мечах. Там, в северных землях, Господу проку от него будет больше, чем
здесь, в городе, чей век закончен.


* * *

На работу Матвей пришел в обед. Невыспавшийся, злой, он что-то буркнул
Сиреневому Жакету, который при виде отсутствовавшего полтора рабочих дня
журналиста принял угрожающий вид и тут же скрылся в своем кабинетике.
Понимая, что в жизни Матвея происходит что-то важное, Иннокентий Абрамович
предоставил ему в последние дни максимум свободы. Единственным заданием было
подготовить к новогоднему номеру коллаж из писем читателей, боящихся или
ждущих Миллениума.
Шереметьев посмотрел на стопку бумаг, лежащих перед ним. Письма были
вскрыты, их содержимое извлечено, развернуто и аккуратно прикреплено
скрепкой к конвертам. По просьбе Матвея никакой предварительной отбраковки
не производилось. Шереметьев знал по своему опыту, что младшие редакторы
порой отправляют в корзину самые интересные послания, считая их чистой воды
шизофренией.
Но сейчас ему хотелось выкинуть всю эту пачку из окна. Посмотреть, как
она падает с четвертого этажа, устилая узкий проулок. Нет, лучше зайти в
кабинет Сиреневого Жакета, выходивший окнами на Садовое кольцо, и пустить
всю эту писанину по ветру - в соленую грязь под колеса машин.
Желание что-то сломать было настолько сильным, что Матвей заставил себя
откинуться в кресле, закрыть глаза и несколько минут правильно дышать,
представляя, что с каждым вздохом через ноздри выходит ржавого цвета дымок
раздражения. Когда Шереметьеву надоело воображать себя дремлющим
дракончиком, он открыл глаза и потянулся к телефону. Раздражение сменило
острое желание позвонить Варе. Однако сделать это помешал Сиреневый Жакет.
Он остановился на пороге кабинета Матвея и некоторое время с молчаливым
упреком смотрел на него.
- Я успею, - сказал Шереметьев-младший, положив трубку на место. - Так
получается, что я немного... отвлекся. Но не волнуйтесь, Иннокентий