"Роберт Дмитриевич Святополк-Мирский. Дворянин Великого Князя ("На службе Государевой" #1) " - читать интересную книгу автора

спокойно провести ночь.

Не успел Медведев войти, как наглый бродяга подозрительного вида
(молодой, тело крепкое, одет в слишком нарочитые лохмотья) стал приставать с
расспросами: кто он, мол, таков, откуда, да куда путь держит, давно ли в
этих краях и не. собирается ли часом за рубеж. Василию это не понравилось, и
он коротко, но ясно (молчаливым пинком) объяснил, что не расположен к
беседе. Бродяга сверкнул глазами, но задираться не стал и правильно сделал,
потому что Медведев сразу увидел, что здесь лишь два человека, которые могут
представлять опасность, ас двумя он шутя бы справился. Кроме того, было
ясно, что этот бродяга вместе со своим оборванцем-товарищем, который сидел в
темном углу, прикрывая лицо, и точно так же походил на ряженого, ожидали
вовсе не Медведева, и, наверно, было у них какое-то свое дело, ход которого
они не хотели нарушать непредвиденными стычками с неизвестным исходом, а
потому оба предпочли отступить в темноту и оттуда еще некоторое время
внимательно наблюдали за Медведевым, который, казалось, не обращал на них
никакого внимания, хотя и не упускал обоих из виду в продолжение всего
обеда.

Как часто впоследствии Медведев, вспоминая во всех подробностях этот
момент, корил себя за то, что не придал должного значения подозрительным
бродягам! Быть может, тогда много дурного не случилось бы, десятки людей
остались живы и все-все пошло бы совсем по-другому. Но не было ему тогда
никакого тайного знака свыше, не было озарения, не было решительно ничего,
что предсказало бы, как важнейшие события его грядущей жизни окажутся
связанными с этим мелким и незаметным будничным происшествием.

Редко, очень редко рождаются люди, которым Господь позволяет
разглядеть некоторые образы будущего, и то эти образы обычно неясны и
многозначны.

Но обычному человеку не дано такой привилегии. Не дано...

Пообедал Василий не спеша и основательно, проследил за тем, чтобы
Малыш был накормлен хорошим овсом, щедро расплатился с хозяином остатками
жалованья, полученного от сотника Дубины при расчете с войском, оставив
себе на черный день лишь золотой, пожалованный на прощанье великим князем
("А это тебе, Василий, для развода, береги и приумножь этот золотой в
тысячу крат, дабы семья и потомки твои жили в достатке!"), и, не обращая
внимания на любопытные взгляды обитателей постоялого двора, отправился в
дальнейший путь.
Все, что он до сих пор увидел, вовсе его не удивило, - в сущности,
южные рубежи на Дону и Дикое поле, где прошли его детство и юность,
находились отсюда не так уж далеко, - чуть дальше, чем Москва, только
южнее> а люди, нравы и обычаи, должно быть, на всех рубежах схожи, тем
более что этот западный рубеж - прямое продолжение южного, с той разницей,
что там - дикие кочевники - татары, а здесь как-никак братья по крови,
литвины, того же языка, и в большинстве той же веры, так что наверняка все
будет легче и проще.