"Роберт Дмитриевич Святополк-Мирский. Дворянин Великого Князя ("На службе Государевой" #1) " - читать интересную книгу автора

стены. Посреди стояла полуобгоревшая широкая скамья, а прямо под дырой в
потолке, сквозь которую виднелось звездное небо, - огромная дубовая
кровать. Медведев встал на нее и, подтянувшись на руках, забрался сквозь
дыру на чердак. Там было пусто, а проломленная в нескольких местах кровля
едва держалась. Он выглянул наружу и осмотрелся. В той стороне, откуда
доносился лай собак и -куда направился недавно промчавшийся по дороге
отряд, полыхало большое зарево. Порывы легкого ветерка доносили запах гари,
звон оружия, шум и выкрики.

Василий спустился обратно в комнату и приступил к ужину.
Народец здесь, должно быть, помельче, - если бы в Диком поле кто-нибудь
вздумал навестить соседей с таким неприличным шумом, обратно наверняка бы
никто живым не вернулся. Там подкрадываются бесшумно, нападают внезапно,
убивают безмолвно, грабят быстро - всегда трезвые и на голодный желудок, и
лишь возвратившись и выставив надежную охрану, могут позволить себе веселое
застолье, разгул и шумный дележ добычи.
Медведев поужинал неторопливо и с аппетитом, запил хлеб и луковицу
несколькими глотками знаменитого греческого вина и уже приготовил себе
постель из охапки сена, когда шум и крики стали вновь приближаться.

Едут обратно. Глянуть, что ли...
Он вышел во двор своего дома и встал у ворот за вереей, невидимый с
дороги.

Отряд возвращался, сильно растянувшись и поредев наполовину; несколько
окровавленных, израненных людей едва держались в седлах, какой-то бородач
вез длинный белый сверток, похожий на закутанное женское тело, а когда все
уже, казалось, проехали, последний всадник вернулся и громко заорал: -
Степан! Ты где?
Что-то знакомое почудилось Медведеву в его голосе. Он присмотрелся
внимательней.
Да, нет сомнений - это тот самый бродяга, который сегодня днем
приставал с расспросами на постоялом дворе в Медыни, только сейчас одет он
совсем иначе и вооружен до зубов.

Наконец показался последний, сильно отставший всадник, и сразу стало
ясно, что его задерживало. На крепком татарском аркане, привязанном к
седлу, он волочил какой-то тяжелый, грязный мешок.
- Да брось ты наконец эту падаль! - яростно крикнул вернувшийся.
Тот, кого он назвал Степаном, выхватил саблю и, обернувшись на скаку,
перерубил аркан. В этот момент он находился как раз напротив Медведева" и
мешок, прокатившись еще несколько саженей, с глухим стуком ударился о верею,
за которой стоял Василий.
Лошадь, освободившись от тяжести, резко рванулась вперед, и оба
всадника умчались вдогонку своему отряду.
Степан? Хорошо. Жаль, не удалось его как следует разглядеть - лицо
чем-то обмотано, волосы спрятаны под меховую шапку, одет, как и все здесь,
по литвинскому обычаю, но это, несомненно, тот второй оборванец, что сидел в
темном углу медынского постоялого двора... Стук копыт быстро стихал вдали.