"Томас Барнет Сван. Багрянка " - читать интересную книгу автора

Теперь меня охватила ярость. Я хотела задать ему вопрос, а он, обманщик,
покинул амазонку, скорчившуюся, словно лягушка. Если бы я не успела
привязаться к муравьям, я опять наступила бы на муравейник, чтобы позвать
мирмидонца обратно. Но теперь только и оставалось, что искать его след.
Втоптанная в землю былинка, слабое благоухание тимьяна: он ушел осторожно,
но отнюдь не растворился в воздухе. Ведомая приметами, я прошла, возможно,
сотню шагов до груды, на вид ничем не отличавшейся от других, разве что на
вершине у нее рос донник с тремя листьями. Один из камней, у самого
основания, полускрытый побегами жимолости, показался мне незакрепленным.
Приподняв побеги, я увидела, что камень выдавил в земле ямку. Его явно
передвигали. Сердце у меня вспорхнуло, точно вспугнутая перепелка. Я нашла
дверь. Теперь он мне ответит!
Я передвинулась к другой груде и испустила низкий и звучный рык
медведицы. Локсо появилась из-за деревьев бесшумно, словно дриада.
- Я нашла их логово, - прошептала я глухо, опасаясь, что мирмидонцы
уловят мои слова своими чувствительнейшими сяжками. - Нам нужно сходить за
подмогой. Горго, я думаю, согласится возглавить нас.

Глава 2
МНОГОЯРУСНЫЙ ДОМ

Была ночь, когда мы добрались до лагеря. Заостренные вязовые бревна,
куда выше, чем смог бы прыгнуть волк, окружали частоколом плетеные хижины;
тростник устилал крыши, а дверные проемы занавешивались шкурами. Каменные
стены приковали бы нас к месту, и мы, в конце концов, изнежились бы и стали
жить в городе.
Горго вышла нам навстречу.
- Дафна, - сказала она с улыбкой, пылко обхватив мое плечо сильными
пальцами. От нее, как всегда, пахло кожей и мехом. - У тебя глаза блестят,
как у лани. Тебе есть, что сказать мне.
Я рассказала ей о норе людей-муравьев. Она рассмеялась.
- И я еще называю тебя ланью? Скорее уж, ты волчица. Я правильно
поступила, сделав тебя своей сестрой.
Меня младенцем бросили на бесплодном холме близ города, никому не
нужную девочку, тощую и в лихорадке. Горго услыхала мои вопли и принесла
меня в лагерь.
Нас было двадцать амазонок. Некоторые бежали из города от мужей.
Некоторых, как и меня, бросили отцы и отыскала Горго. Возраст наш был от
одиннадцати до сорока девяти, нас объединяла страстная ненависть к
мужчинам, погубителям женщин, и неуклонное желание превзойти их в привычных
для них играх и в войне. Мы приносили обет целомудрия в святилище Артемиды:
"Ни супруг, ни возлюбленный, ни отец, ни брат; лес навеки; непорочность
камня". Ни одна амазонка не доживала, да и не желала дожить, до пятидесяти
лет. Слишком сурова была жизнь в лесу.
- Медведицы Артемиды! - один-единственный возглас Горго поднял весь
лагерь. Амазонки беспокойно задвигались за стенами. Раздраженные
необходимостью стряпать и подметать, разводить костры и чинить одежду, они
откликнулись на ее призыв, как если бы она позвала в бой. Впрочем, в
сущности, она это и сделала.
- Дафна нашла для нас потеху, - сказала Горго. - Она отыскала