"Томас Барнет Сван. День минотавра (Минотавр-1/3) " - читать интересную книгу автора

укрепленную на вертикальном деревянном стержне, у Теи уже готов был план.
Еще в одиннадцатилетнем возрасте, до того, как они с Икаром переселились из
Кносса в Ватипетро, она научилась отвергать ухаживания влюбленных в нее
мальчиков; на солнечном Крите молодые тела созревают так же быстро, как
сочные финики, и любовь приходит очень рано.
Улыбнувшись, Тея предложила Аяксу сесть.
- Он очень одинок, - сказала она, указывая на закрытую дверь, за
которой - в этом она ни на минуту не сомневалась - стоял на коленях Икар и
подслушивал. - Ему так не хватает мужского общества. Дело в том, что нашего
отца три года назад убили пираты.
- Ахейцы?
- Да, - сказала она со вздохом. - Они напали на корабль, на котором он
плыл в Закрое, - придумать трогательную историю было нетрудно. - Нас
вырастили женщины. Не мать - она умерла, когда родился Икар, - а служанки и
тетушки. И всегда вокруг были только женщины. Как нам не хватало мужчины!
Тея протянула Аяксу чашу с вином. Он с большой осторожностью пригубил
ее, будто боясь, что вино отравлено. Затем она подошла поближе и приложила
свою ладонь к его лбу.
- Разреши мне омыть твою рану, - сказала Тея. - Представь, что я твоя
дочь. Когда отец был жив, я всегда лечила его мазями и расчесывала его
спутанные волосы. Как и ты, он был воином и нередко возвращался домой весь
израненный.
Но Аякс грубо и отнюдь не по-отцовски схватил ее за запястья и усадил
к себе на колени.
- Юбка тебе идет, - сказал он, залпом опустошив чашу. - А блуза - нет.
Одним неожиданно ловким для такой массивной и тяжелой руки движением
он сорвал прозрачную ткань, прикрывавшую грудь Теи. От него воняло кожей и
потом. Наверное, он не мылся неделями, а может, и месяцами, снимая с себя
только доспехи и оставаясь в той же тунике, в которой сражался (и не в
одной битве, подумала Тея; она была насквозь пропитана кровью, грязью и
пищей). И еще, все его тело заросло волосами: ноги, руки, даже из сандалий
торчали волосы. Он походил на огромного волосатого козла и, как козел,
казался не страшным, а глупым. Она еще не знала, что сильный дурак - самый
опасный.
- Ты, наверное, хочешь еще вина, - сказала Тея, пытаясь высвободиться.
Может, ей удастся напоить его. Известная всем пословица, по-разному
излагаемая критянами, египтянами и вавилонцами гласит: от вина желание
растет, а возможность его удовлетворить уменьшается.
- Не вина, а этого. - Он впился в ее губы, и поцелуй его сильно
отдавал луком.
Тея вспомнила, что ахейские солдаты действительно жевали его во время
марша. У нее появилось ощущение, будто тяжелые мужские сапоги безжалостно
давят нежные дары, приносимые в святилище Великой Матери, стоящее на самом
берегу моря, - ракушечник, багрянку и морские звезды. В отличие от
богобоязненных женщин Израиля - далекой страны, где живут древние племена
пастухов, - Тею не пугало бесчестье. Будучи трезвомыслящей критянкой, она
понимала, что для нее нет ничего позорного в том, что Аякс намерен взять
ее, свою пленницу, силой. Но его грязное, уродливое, волосатое тело
вызывало у нее отвращение, и ее оскорбленная женская гордость (не
забывайте, что ее предки больше всего почитали Великую Мать-богиню)