"Томас Барнет Сван. День минотавра (Минотавр-1/3) " - читать интересную книгу автора

- Может быть.
- Зачем же ты взяла его к себе?
- Я слишком долго жила в лучах солнца.
Ни один человек не мог войти в лес незамеченным - звери сразу
поднимали тревогу. Все, даже нечистые на руку трии и легкомысленные
паниски, по очереди несли дежурство рядом с узким проходом, образовавшимся
в высоких скалах, непреодолимой стеной окружавших нашу страну. Только этот
проход соединял лес с миром людей (я не говорю о своей пещере, но туда
никто не решался даже заглянуть). Мы не единственные заметили Эака, и в то
время, как Кора вела его к себе домой, дежурные трубили тревогу в большую
морскую раковину. На следующий день Хирон, повелитель кентавров, пришел к
Коре, чтобы поговорить о пришельце.
- Я собираюсь родить от него ребенка, - сказала она. Хирон был
ошеломлен этим известием. Отец - человек, а мать - зверь! Кем же тогда
будет ребенок, человеком или зверем? И, встряхнув гривой, он ушел,
предоставив глупой дриаде самой разбираться в том, что она натворила.
Сначала родилась ты, Тея, а через год на свет появился Икар, и первое,
что он сделал, - рассмеялся. Высоко в ветвях дерева, где вы жили, был
балкон с бамбуковыми перилами, огибавший весь ствол. На нем стояла скамья.
Я часто приходил к вашему дому и ждал внизу, когда Кора появится на
балконе, держа вас на руках.
- Эвностий, иди к нам, - позвала она меня однажды.
- Мне можно войти в дверь? - спросил я, надеясь, наконец, посмотреть,
что делается там, внутри ствола.
- Поднимайся по наружной лестнице.
Я с тревогой заметил, что волосы ее потеряли свой блеск и безжизненно
висели, как сломанный папоротник, а платье было соткано не из ярких
лепестков подсолнуха, а из темно-коричневых листьев. Она протянула мне
дочку.
- А я ничего у нее не сломаю? - спросил я робко.
- Нет, если, конечно, не уронишь на землю. - Она засмеялась.
Сначала ты расплакалась.
- Наверное, ее напугал цвет моих волос, - сказал я.
- Она боится леса и всегда плачет, когда я выношу ее на балкон.
Я прижал твою маленькую ручку к своему рогу и сказал:
- Смотри, они совсем не страшные. Как две морковки.
Ты заснула прямо у меня на руках.
- Дай мне подержать и Икара тоже, - попросил я у Коры.
- По одному младенцу на каждую руку. Они будут друг друга
уравновешивать.
Такого пухленького малыша я никогда раньше не видел. Когда никто не
держал тебя на руках, ты лежал в своей колыбельке, сделанной матерью из
панциря черепахи, и весело агукал, глядя на дятлов или просто на небо. Ты
напоминал мне птенца, постоянно объедающегося насекомыми, который стал
таким толстым и тяжелым, что ему вовсе не хочется летать. Он сидит в своем
гнезде и ждет, когда опять принесут поесть.
Я не говорил Коре о том, что очень полюбил вас: Тею - потому, что она
всегда была грустной, а Икара - потому, что он был пухленьким и веселым.
Иногда Кора оставляла меня с вами одного, а сама уходила в лес вместе с
Эаком (у нее, наверное, сердце разрывалось от горя, когда она видела, как