"Томас Барнет Сван. День минотавра (Минотавр-1/3) " - читать интересную книгу автора

что выпавшего и еще совсем мягкого и пушистого снега. Широко расставленные
немигающие глаза будто вобрали в себя голубизну одного из чистых и
прозрачных озер на Туманных островах в те редкие дни, когда там нет тумана.
Он видел все, во взгляде его мелькал гнев, но в нем не было злобы. Он
понимал, порой осуждал, но никогда не обвинял. Конечно, Хирон не был
аскетом. Тот, кто подобно кентаврам близок к земле, растит хлеб и ухаживает
за скотом, всегда несет в своей крови частицу земли, и всегда в его лице
есть что-то, отличающее его от других. Это крестьянин, а не философ. Но та
земля, которую нес в себе Хирон, была очищенным до белизны и тщательно
просеянным песком кораллового острова.
В бамбуковых домах кентавров мерцали огоньки. Они представляли собой
длинные, красивые, открытые с обоих концов строения с остроконечными
крышами. Над каждым порогом висел светильник, затянутый оранжевым
пергаментом. Кентавры называли его фонарем. Рядом с фонарем они обязательно
вешали ивовую клетку с поющим сверчком - символом удачи (не забывайте, что
некогда кентавры посетили страну желтолицых людей). Ночью они спали стоя,
прислонившись к стене, которую, чтобы дать отдых своим чувствительным
бокам, затягивали шелковыми драпировками, сотканными дриадами. Под копыта
подкладывали ковер из клевера. Каждое утро, когда мужья уходили в поле,
работящие жены меняли ковер.
Сейчас, вечером, некоторые мужчины-кентавры принимали ванну. Сами
ванны были из терракоты, имели удлиненную форму, соответствующую их длинным
телам, и заканчивались специальными подставками для головы и рук. Кентавры
пофыркивали, били по воде ногами, а когда мимо случалось пройти кому-нибудь
из их приятелей, смеясь, пытались его обрызгать. Женщины разводили огонь
перед домом, чистили мотыги и грабли, принесенные мужьями с поля, или
кормили маленьких, жирных и очень аккуратных поросят, которых кентавры
держали в своих домах подобно тому, как люди держат собак или обезьян.
Мой старый приятель Мосх вылез из своей ванны весь в пене (он мылся
конией - смесью щелока с золой) и поскакал к нам, чтобы поприветствовать.
Он едва кивнул Tee, по-отечески улыбнулся Икару и стал пожимать мне руки.
Мосху хотелось пригласить нас к себе, но Хирон опередил его, сообщив
новость.
- Труби в раковину, Мосх, - сказал он. - Пора собирать совет.
Мосх дул в раковину с такой же силой, с какой он обычно дул в свою
флейту, и властный зов океана, вобравший в себя шум набегающего на берег
прибоя, шорох пенящейся волны и печальные стоны утонувших моряков,
разносился над всей страной. Кентавры бросали свои инструменты, вылезали из
ванн и в сопровождении поросят направлялись следом за нами к театру,
расположенному в самом центре города. Это была круглая открытая арена,
окруженная горящими факелами, вверх от которой поднимались двенадцать
каменных рядов. Именно здесь кентавры разыгрывали свои драмы в честь
Великой Матери, которую они называли Пшеничной Богиней, и ее сына,
Божественного Младенца, и здесь звучали их голоса, распевающие дифирамбы17.
За кентаврами пришли другие звери: вылезшие из нор паниски,
рассерженные тем, что их потревожили раньше, чем они успели украсть себе
что-нибудь на ужин; медведицы Артемиды, уже заснувшие было в своих полых
бревнах и теперь трущие спросонья глаза и расчесывающие на ходу шерсть
черепаховыми гребнями; высокие и стройные, как их деревья, дриады,
источающие аромат коры и нежных весенних бутонов. И, конечно, трии, будто