"Томас Барнет Сван. День минотавра (Минотавр-1/3) " - читать интересную книгу автора

из боковых башен можно было в относительной безопасности отбиваться от
нападающих.
Но оказалось, что в башнях никого нет. Рабы и слуги стали убегать из
дома и потянулись по мощеной дороге к оливковой роще. Они несли дары
завоевателям и сгибались под тяжестью амфор с вином, желтых сыров на блюдах
из чеканного золота, плетеных корзин, доверху наполненных льном и шерстью.
Первым порывом Теи было побежать за ними, назвать каждого по имени и
приказать вернуться - Тисбе, которая соткала ей юбку, привратнику
Сарпедону, называвшему ее "зеленокудрая", Андрогея... Они, конечно,
послушаются, ведь они, наверное, любят ее, и она их тоже. Нет, времени
больше нет. Надо успеть найти Икара.
Она побежала по коридорам со стенами из отесанного пористого камня,
вдоль которых стояли расширявшиеся кверху, как перевернутые деревья,
красные колонны, поддерживавшие свод. Ее сандалии громко стучали по плиткам
из бурого железняка. Она бежала, пока не попала в Комнату Змея. В комнате
не было ничего, кроме низкого столика на трех ножках, в крышке которого
было сделано спиралевидное углубление, заканчивающееся в центре, где стояла
небольшая чаша. Края сосуда находились на одном уровне с поверхностью.
Здесь он мог лежать и есть из чаши. Но сейчас Пердикса, змея-хранителя
дворца и, по мнению Икара и слуг, перевоплотившегося в этой жизни предка,
не было на столике, не было его и там, где он обычно спал - в терракотовой
трубке с прикрепленными с обеих концов чашами.
Он лежал на руках у Икара.
Медленно и лениво Икар направился к ней - пятнадцатилетний мальчик,
худой, но коренастый, большеголовый, с всклокоченными волосами и огромными,
цвета фиалки, глазами, взгляд которых был невинным, лишь когда он
подсовывал Мирре в ткацкий станок Пердикса или объявлял Tee, что проглотил
ядовитый гриб. Спешил он, только убегая из дома.
Тея пылко обняла его. Он неохотно позволил ей сделать это, стараясь не
тревожить змея. Его сестра была единственной женщиной, которой было
разрешено его обнимать. Даже в раннем детстве он отталкивал протянутые руки
Мирры и кносских придворных дам. При обычных обстоятельствах, к примеру
оставаясь при дворе, он вряд ли сохранил бы невинность до пятнадцати лет.
Он был бы уже женат или, во всяком случае, помолвлен. Но последние пять лет
его товарищами по играм были не мальчики и девочки, а лишь животные.
Рождение ягненка, спаривание быка и коровы - все это были хорошо знакомые и
отнюдь не шокирующие его события повседневной жизни. Но он упорно не хотел
признавать, что люди размножаются таким же образом.
- Пердикс заболел, - объяснил он. - Я даю ему листья бадьяна7. Они
помогают коровам при отеле. Наверное, помогут и змею при несварении.
- Ахейцы пришли, - задыхаясь, быстро проговорила Тея. - Они у дворца.
Надо идти к планеру.
В этот момент подбежала Мирра. Глаза Икара расширились, но не от
страха.
- Я останусь и буду сражаться с ними. А вы с Миррой идите.
Тея услышала шум драки во внешних покоях, возгласы критян, крики
ахейцев: "Посейдон!", "Афина!" Оказалось, несколько слуг все же предпочли
сопротивление. Кто-то закричал, и крик перешел в стон. Такой звук она
слышала, только когда ее кота Радаманта раздавило каменным колесом
крестьянской повозки.