"Юрий Сяков. Волхов в огне (Документальный очерк) " - читать интересную книгу автора

Будут навеки в преданьях прославлены
Под пулеметной пургой
Наши штыки на высотах Синявина,
Наши полки подо Мгой.
Однажды журналистская судьба свела меня с необычным человеком, рядовым
солдатом великой войны. Он жил в Волхове на улице Молодежной. В то время все
газеты и журналы были наполнены праздничными, героическими статьями и
очерками, посвященными 35-летию Победы. И мне предстояло написать в газету
материал об участнике сражений под Волховом, желательно из тех, кто воевал с
фашистами еще в 1941 году. Искал своего будущего героя по спискам в
военкомате, в паспортном столе, в отделах кадров предприятий. Оказалось, что
солдат 1921 года рождения, которые начинали служить в кадровой довоенной
армии, в живых практически не осталось - полегли на полях сражений, умерли в
госпиталях от ран. С большим трудом нашел фамилию, адрес человека, незваным
пришел к нему домой. Познакомились. Он провел меня на кухню, достал
четвертинку, два граненых стакана и молча разлил водку.
- Писать не о чем, - сказал бывший фронтовик. Он взял свой стакан, без
слов стукнул им по моему и выпил.
- Да, писать не о чем, - повторил он. - Война есть война, что о ней
теперь говорить. Жив - и слава богу. Всего не расскажешь, сердца не
хватит... Это штабные да тыловики стали теперь героями, а я был простой
солдат на передовой без званий и наград... Танкист наш написал
стихотворение, фамилию не помню...
- Сергей Орлов...
- Может быть. Только меня не зарыли в шар земной, не сгинул я без
вести... Покалеченный, но вернулся домой. Всех наших ребят помню... - По его
небритым щекам текли слезы. Он их не стеснялся, не старался вытереть своей
грубой широкой ладонью.
- Вы начали войну в 1941-м?
- Начал... Выгрузили нас с эшелона на станции Войбокало... В сентябре
это было. Политрук сказал: немцы окружили Ленинград, надо освободить
колыбель революции от вражеских оков. Пошли в атаку со штыками наперевес. По
болоту... Вода выше колен, деревца стоят чахлые - не спрячешься. Немцы по
нам из минометов шпарят, из пулеметов поливают, а мы идем... И они пошли на
нас. Идем навстречу, стреляем друг в друга... Только мы из винтовок, а они
из автоматов да ручных пулеметов. У моего товарища миной голову оторвало.
Оборачиваюсь, а он стоит с винтовкой в руках, но без головы... Шинель
зацепилась за срубленный осколком ствол березки и держит... Потом написали,
мол, пропал без вести. Такими пропавшими без вести все болота от Войбокало
до Синявино выложены... Но я отомстил за него. У немца-пулеметчика патроны
кончились, он стоит, орет на своего помощника, который ящик за ним тащил и
замешкался. Вот я сначала подносчика патронов застрелил, а потом и
пулеметчика успокоил. Он на меня с ножом бросился, а я его штыком достал...
Из нашей роты в том бою семеро в живых осталось... Вот и весь героизм. Здесь
книги не хватит, чтобы все описать, а если кто и напишет, то каждую страницу
надо слезами омыть...
Запомнились мне его слова на всю жизнь. Правдивую книгу о войне
написать трудно, потому что на нее, войну, каждый смотрит со своей
колокольни. После войны появилось немало мемуаров, в которых рассказано о
кровавом и изнурительном сражении по прорыву блокады Ленинграда, боях под