"Чжан Сянлян. Мимоза " - читать интересную книгу автора

После недавней перепалки женщины легко перешли к кулинарной теме. Она
глянула на них и крикнула:
- А по мне, ломтик персика лучше ведра гнилых груш! Да и вообще я бы
ела только рис!
- Ну, где нам с тобой тягаться, с твоим рестораном "Америка"!
- Брось болтать! Я знаю, как приготовить просо, чтобы было похоже на
рис.
- А ты приготовь для нас на пробу!
- "На пробу"? А ты не хочешь "на пробу" провести ночь на чужой
лежанке? - И она рассмеялась. Смех ее был необыкновенно радостный и звонкий.
Опять завязалась шутливая перепалка.
И тут появился Хай Сиси. Пощелкивая кнутом, погоняя свою костлявую
троицу, он прямо и недвижно восседал на передке повозки.
- Что, недоносок, уж не кончать ли надумал? - Лопата на секунду замерла
в руках бригадира. Я заметил, что он наработал больше, чем другие местные.
Хай Сиси быстро слез с телеги и остановил лошадей.
- Лошади притомились, бригадир.
- "Притомились"! А может, ты, свинья, разленился?! - Бригадир
прищурился. Он словно рос на глазах, а дюжий возница как-то сник, сделался
ниже ростом. Мне стало жаль его. Очень уж он выглядел растерянным.
- Я еще с тобой поквитаюсь, слышишь, недоносок!
Возница совсем съежился. Даже я так не растерялся, когда у конюшни
столкнулся с бригадиром.
- Распрягай к чертовой матери свою колесницу и бери мотыгу! Не уйдешь,
пока не нарубишь два кубометра навоза! А не то я твою клячу!..
Угроза бригадира развеселила всех, даже Хай Сиси осмелился улыбнуться.
Я мог быть доволен: меня бригадир все-таки бранил не так сурово.
Хай Сиси поставил лошадей на конюшню и появился уже с мотыгой.
- Откуда начинать, бригадир? - Он смиренно ждал приказа.
- Отсюда.- Тот показал прямо перед собой. Голос звучал утомленно.-
Никак не слажу с этой смерзшейся глыбой.
Хай Сиси поплевал на руки.
- Дайте-ка мне,- решительно сказал он,
Вскоре они дружно работали бок о бок, согласно вскидывая один - лопату,
а другой - мотыгу.
- Бес тебя задери! - вдруг выругалась женщина. Я так и не понял, к кому
она обращается.
Я сосредоточенно разбивал смерзшиеся комья навоза, время от времени
помогал женщине, если у нее не хватало сил, так что ей оставалось только
сдвинуть в сторону мелкое навозное крошево.
Потом она оперлась грудью на черенок лопаты и мягким голосом запела:

Над песней моей не смейся, друг,
Развеет песня грусть-печаль мою.
Я только о печали и пою,
О радостях, знать, петь не суждено.

Песня народная, как и та, что пел возница днем раньше, я никогда ее не
слышал. Женщина, сразу видно, не училась петь. Нас окружали навозные кучи,
но я чувствовал себя как в горах, под лазурным небом; передо мной раскинулся